В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики

Обед в China Club, который некогда был домом богатого торговца, а ныне любимым рестораном Дэн Сяопина, давшего старт реформированию китайской экономики в конце 1970-х гг., затянулся. Хотя дух угля витал в воздухе в буквальном смысле, главным пунктом повестки дня была нефть. По окончании обеда генеральный директор одной государственной нефтяной компании вышел во внутренний дворик ресторана вместе с другими гостями. Пальто у всех присутствующих были застегнуты наглухо, чтобы защититься от пронизывающего ветра. Но генеральный директор не ощущал холода: перед ним и его командой была поставлена задача, которая показалась бы невероятной 30 лет назад, когда он начал свою карьеру геологом в западном Китае. Им предстояло взять под управление значительную часть нефтегазовой промышленности Китая, созданной под нужды командно-административной плановой экономики Мао Цзэдуна, и превратить ее в конкурентоспособную компанию, удовлетворяющую требованиям листинга на Нью-Йоркской фондовой бирже.

Причины столь резкого отхода от прошлого были ясны – ожидаемые потребности Китая в нефти и необходимость их удовлетворения, хотя в тот знаменательный вечер вряд ли кто мог представить, насколько быстро эти потребности реализуются. Пока группа гостей стояла во внутреннем дворике ресторана, генеральному директору задали логичный вопрос: зачем связываться с преобразованием в публичную компанию? Ведь в этом случае руководство компании будет отчитываться не только перед властями в Пекине, но и перед целой армией аналитиков и инвестиционных менеджеров в Нью-Йорке, Лондоне, Сингапуре и Гонконге, которые будут дотошно изучать и оценивать стратегии, расходы и прибыльность, а также эффективность самого руководства.

Было очевидно, что генеральный директор не очень рад подобной «перспективе». Но он ответил: «У нас нет выбора. Если мы хотим преобразований, то должны ориентироваться на мировую экономику».

Это было время, когда Китай постепенно превращался из незначительного игрока на глобальном нефтяном рынке в нечто большее, хотя насколько большее, пока не мог сказать никто. Очевидным было одно – Китай быстро интегрируется в мировую экономику и начинает играть в ней новую, гораздо более значимую роль.

В последующие годы этот процесс трансформировал представления о мировой экономике и глобальном балансе сил. К чему ведут подобные перемены, к формированию более взаимосвязанного и единого мирового пространства? Или же, как говорили некоторые, к обострению конкуренции, соперничества за нефть и росту риска столкновений между странами за доступ к ресурсам и морским путям, по которым транспортируются эти ресурсы?

Китайский риск

Ни один из этих вопросов не тревожил умы собравшихся в тот зимний вечер, в канун нового века – нового и с точки зрения энергетики. По правде говоря, на тот момент перспективы выхода на IPO трех государственных компаний выглядели, в лучшем случае, спорными и даже сомнительными.

Первой публичное размещение акций провела самая крупная из компаний, PetroChina, новая дочерняя компания Китайской национальной нефтегазовой корпорации (CNPC). IPO прошло успешно, но подготовка к нему оказалась куда сложнее, чем представлялось вначале. Необходимо было внедрить систему финансовой отчетности, соответствующую правилам Комиссии по ценным бумагам и биржам США, для чего требовалось систематизировать массивы сырых, противоречивых и плохо организованных данных огромной китайской государственной организации, которая никогда не уделяла внимания подобным вещам и уж конечно не имела причин оглядываться на американское правительственное агентство, регулирующее деятельность Нью-Йоркской фондовой биржи. Руководство понимало, что ему предстояло привить организации совершенно новую систему ценностей и норм. Добавьте к этому неурядицы с некоторыми из зарубежных проектов компании, и картина станет в высшей степени неопределенной. Проспект эмиссии, где детально раскрывались все риски, насчитывал 384 страницы¹.

Международные инвесторы в США и Великобритании, и даже те, что находились по соседству с Китаем, в Сингапуре и Гонконге, были настроены скептически. Их беспокоил китайский риск – неопределенность, связанная с политической стабильностью и экономическим ростом страны. Кроме того, это была нефтяная компания, а в период расцвета «новой экономики» и бума доткомов нефтяной бизнес выглядел олицетворением старой экономики – застойным, неинтересным и погрязшим в вечном спаде из-за избыточных мощностей и низких цен.

В начале 2000 г. настроения глобальных инвесторов казались прохладными. Масштабы IPO пришлось существенно уменьшить. Наконец, в апреле 2000 г. акции были размещены, хотя и по самому нижнему порогу диапазона, и PetroChina стартовала как публичная компания, частично принадлежавшая международным инвесторам, но с контрольным пакетом у CNPC.