В поисках фресок Тассили

В этой оригинальной фигуре особенно поразили меня детали. Ногам фигуры придано положение, характерное для человека, сидящего верхом на лошади. Большие, похожие на тюльпаны цветы как бы вырастают из ее рук и бедер. В глубокой впадине в Джаббарене я видел подобный орнамент на фигуре, окрещенной мной "Пузатым богом". Я полагаю, что этот орнамент свидетельствует о влиянии негритянского искусства. Мне помнится, что при виде цветов, как бы растущих из тела нарисованной фигуры, я подумал о примитивном божестве, боге земли, повелителе или творце растительности, которое нередко встречается в фольклоре и верованиях населения суданской сельвы.

Итак, моя интуиция не обманула меня. Эта столь типичная маска неожиданно, но определенно подтвердила гипотезу о том, что и в столь отдаленные времена Африку, несомненно, населяли негроидные народы, а маска в эпоху неолита играла при исполнении обрядов анимистического культа ту же роль, что и в наши дни у некоторых народов Западной Африки.

Это очень важное открытие, опрокидывающее все наши представления об истории негроидных народов и их искусства, должно, безусловно, очень заинтересовать африканистов. В тот вечер я возвратился в лагерь, радостно возбужденный своим открытием. Мои товарищи тоже не сидели сложа руки. Они решили благоустроить наш лагерь и обнесли "столовую" и занятые каждым из нас "позиции" каменными заслонами, которые должны были служить защитой от ветра.

Впрочем, пребывание в Ауанрхете доставило нам большое удовольствие: несмотря на разгар лета — июнь, стоит совершенно весенняя погода. Воздух — легкий, температура — очень умеренная. Все это чертовски отличается от Джаббарена, где почти ежедневно свирепствовали песчаные бури. К несчастью, здесь нет ни воды, ни топлива. Приходится тратить много времени и сил, чтобы обеспечить себя и тем и другим. Массив полностью лишен всякой растительности (мы нашли там, чтобы не соврать, одно несчастное, малорослое оливковое дерево), и туареги здесь не устраивают стоянок. На это отваживаются лишь отдельные охотники за муфлонами. Я нашел свежие следы двух муфлонов, живших до нашего появления в скалах и покинувших их, как только они почуяли наше присутствие. Следы вели в сторону Иджефана.

Неподалеку от лагеря я обнаружил прекрасные росписи скотоводческого периода, изображающие жирафов. В это время Гишар решил произвести осмотр другого конца массива. Вскоре он возвратился и сообщил, что нашел любопытнейшую, по его словам, фигуру. Его рассказ настолько заинтересовал меня, что я тотчас же отправился с ним в путь, захватив с собой губку и флягу с водой.

Роспись находится в углублении отдельно возвышающейся скалы. Опять вода оказывает свое магическое воздействие. Клод, искоса наблюдая за мной, энергично смачивает стену губкой. "Великолепно!" — говорю я, хлопая его по плечу. И это правда.

На смоченной поверхности скалы возникает изящный силуэт бегущей женщины. Одна нога слегка согнута она только что коснулась земли; другая приподнята над землей в характерном для бега движении. От колен, пояса и распростертых рук спадает длинная тонкая бахрома. По обе стороны головы, над двумя горизонтально вытянутыми рогами, — множество точек, напоминающих осыпающиеся с созревших хлебов зерна. Композиция сцены строга, но во всей фигуре много свободы и легкости. Это впечатление усиливается развевающимися по ветру прядями волокон, прикрепленных к нарукавным повязкам. Динамика основной фигуры подчеркивается изображенными тут же маленькими, гуськом идущими фигурками. Они разбиты на две группы, расположенные одна над другой. Поражает контраст между скованностью их движений и естественной грацией основной фигуры. Впрочем, эти фигурки мало заметны. Они нарисованы красной охрой, которая настолько поблекла, что изображения вначале показались мне прозрачными.

Большая фигура написана желтой охрой и обведена белой глиной. Любопытно, что плечи, живот, нижняя часть спины и даже груди женщины покрыты декоративной росписью в виде параллельных линий из белых точек, оттененных красным цветом. Это прекрасное изображение,"безусловно, следует отнести к стилю "круглоголовых". Выпуклый живот, сильно вогнутая поясница, остроконечные груди — элементы, характерные для древнего негроидного искусства. Мы уже сталкивались с ними во многих росписях в Тан-Зумаитак и других местах. Белые точки соответствуют, должно быть, татуировке, распространенной до сих пор среди некоторых племен Западной Африки. Однако, мне кажется, здесь сказалось другое влияние, о котором я пока умолчу.

Гишар уверен, что роспись изображает богиню. Во всяком случае это самая прекрасная, законченная и наиболее оригинальная из всех "круглоголовых" фигур, виденных нами до сих пор. Вначале мы дали ей имя "Рогатой богини", но потом, по аналогии со знаменитой "Белой дамой из Брандберга",[24] столь любимой аббатом Брейлем (аналогия, разумеется, в чисто художественном смысле), назвали ее "Белой дамой Ауанрхета".