В поисках гармонии. Искусствоведческие работы разных лет

Кажутся решительно несправедливыми мнения, что Рерих «убегал от жизни», «прятался» от нее в Индии и Тибете. Не странно ли это звучит по отношению к великим государствам, где живут сотни миллионов людей, и живут напряженнейшей, деятельной жизнью? Исторический путь этих народов своеобразен, характерным для него является особая стойкость и жизненность древних традиций. Как свидетельствует Джавахарлал Неру, «Рамаяна» и «Махабхарата», «созданные в глубокой древности… все еще являются живой силой в жизни индийского народа»³; неграмотные крестьяне знают наизусть сотни стихов из этого древнего эпоса. Стойкость традиций имеет для Индии особое значение, так как она помогла сохранить жизненные силы и духовное богатство народа, пронести их сквозь века унизительного порабощения. Недаром одним из ведущих лозунгов культурного строительства социалистического Китая стало: «В старом найдем новое».

Индия, как удачно сказал Илья Эренбург в статье «Индийские впечатления», «живет одновременно и в прошлом, и в настоящем, и в будущем». Понимание этого имеет значение и для справедливой, объективной оценки своеобразия искусства Рериха. Мы можем гордиться тем, что именно русский художник, плоть от плоти русской культуры, сделал так много для художественного познания величественной и необычайной культуры Востока. И можно ли говорить об «уходе от жизни» художника, по чьей инициативе был создан международный пакт о защите культурных ценностей, ратифицированный многими государствами, в том числе и Советским Союзом?

Было бы, разумеется, бессмысленно делать из Рериха марксиста или отождествлять его искусство с искусством социалистического реализма. У искусства социалистического реализма другие пути. Но искусство и вся деятельность Рериха принадлежат к тем крупнейшим культурным явлениям современности, которые служат сближению и взаимопониманию народов и тем самым питают собой новое искусство социалистической эры⁴.

Ссылки

1 Рерих Н.К. Об искусстве. М., 1994. С. 18.

2 «Мастера искусства об искусстве». Т. III. С. 287.

3 Д. Неру, «Открытие Индии», М., 1955. С. 101.

4 Статья могла появиться в те годы лишь с сопровождающим ее необходимым комментарием: «Публикуя статью Н. Дмитриевой, содержащую ряд тонких наблюдений и верных соображений о творчестве Н. К. Рериха и его отдельных произведениях, редакция, однако, не может не отметить того факта, что эта статья недостаточно объективно оценивает вклад художника в историю русского и мирового искусства, обходит существенные слабые стороны его творческого метода, рассматривая их как случайные моменты. Вряд ли можно согласиться с такими утверждениями автора, что «всем своим искусством художник как бы хочет сказать, что творчество человека, его созидательные силы так же неодолимы, неутомимы как созидательные силы природы…», «искусство Рериха развертывает перед нами увлекательную живописную эпопею природы и культуры древних стран…». Здесь, как и в некоторых других местах, автор явно забывает об определенной односторонности искусства этого крупного мастера, об ошибочности некоторых его эстетических идей, уводивших его порой от жизненной правды, от красоты реального мира, в область малоплодотворных стилизаторских исканий». – Прим. сост.

Между сходством и несходством [38] К столетию со дня рождения Ци Байши

Принято думать, что судить о китайском искусстве вправе только специалист, изучавший его долгие годы. Говорят, чтобы его по-настоящему понимать, нужно знать его историю – а она охватывает тысячелетия, его традиции – а они изощренны и сложны. В китайском искусстве веками складывались детально разработанные правила не только отдельных жанров, но и приемов изображения внутри этих жанров: как писать сосну, иву, мотылька, его левое крыло и правый усик. Были художники, писавшие только бамбук и ничего другого: рисунок бамбука был художественной проблемой, для которой целая жизнь – не слишком долгий срок

Чтобы судить о китайском искусстве, нужно еще разбираться в тонкостях китайской символики, знать поэзию Китая, так как живопись и поэзия там нераздельны и редкий из живописцев не был поэтом, наконец, нужно быть искушенным в тайнах начертания иероглифов различными способами, так как искусство каллиграфии ценилось ни сколько не ниже, чем искусство живописи.

Но разве уж так обязательно погружаться в бездны вековых премудростей, чтобы оценить живую прелесть китайского гохуа? Позволим себе не «судить» – просто смотреть, просто радоваться увиденному. Останемся бесхитростными зрителями, любящими искусство. Оказывается, это вполне возможно и перед классической живописью сунской и минской эпох. А тем более – перед свитками художника наших дней, «старого столяра Ци Байши» (так он иногда подписывался: в молодости он был столяром и резчиком по дереву).