В поисках героя. Часть вторая

Таксист, которому была обещана тройная оплата счетчика, быстро домчал его по указанному адресу.

Генрих вышел из машины и огляделся. Значит, вы, гражданин оператор, стало быть, на Новороссийской обитаете! К тому же в непростом доме - мемориальная доска кому-то пришпилена. Ну уж чего-чего, а близнец этой доски по поводу жившего здесь оператора Темченко вряд ли появится.

А дом и в самом деле оказался непростой - аж две лестничные площадки, два лифта на каждой площадке. И код. Кнопочный, правда. Надо было у тетеньки в справочной еще и код спросить, улыбнулся своим мыслям Генрих. Да уж, неожиданное препятствие.

Проблема однако, элементарно решилась в полминуты сама собой. Еще утро, народ на работу выходит, - а кто станет спрашивать у встречного - на пороге многоквартирной 'высотки': вы к кому? Никому никакого дела! Вот и прекрасно...

А у Генриха как раз было дело - до любителя разного интересного видео, до Славы Темченко, пока он дома. А он - дома: Генрих узнал его бирюзовый 'Киа-рио', спасибо за информацию коллегам-журналистам, небрежно припаркованный неподалеку от подъезда.

Данзас вызвал оба лифта, а то чего доброго, пока его наверх будет поднимать, Славик по счастливому для себя совпадению вниз спустится. Кончились для тебя, Славик, счастливые совпадения... Дверь у него была добротная, железная, укрепленная, никаким ударом не прошибешь - но этого и не потребовалось: как оказалось, она была незаперта! Будто Генриха только и ждали?

Данзас нахмурился. Он встал так, чтобы его не было видно в глазок и прислушался. Из квартиры не доносилось абсолютно никаких звуков.

Генрих ощущал, что это может быть ловушка, внутренний голос настойчиво не велел заходить внутрь, но все же охотничий азарт пересилил в нем разум и осторожность.

Генрих бесшумно открыл дверь, уйдя с линии возможного огня, выждал - и тихонько проскользнул в коридор.

Стояла полная тишина, только где-то монотонно тикали часы. Данзас, превратившись в одно большое ухо, темпом улитки на цыпочках прошел вдоль стенки, вжался в проем между дверью в спальню и стенкой и замер.

Нет, никого. Ни шороха. Генрих по миллиметру стал открывать добротную, звуконепроницаемую дверь в спальню и крадучись зашел в полутемную комнату, где солнечный утренний свет слабо пробивался сквозь плотные полотняные шторы.

Никого.

Данзас обошел широкую, делившую комнату пополам секцию, вышел на середину комнаты и остановился.

У дальней стены, на наполовину разложенном диване, в джинсах и майке, уткнувшись в включенный ноутбук, лежал Темченко.

Генрих подошел к оператору и тронул того за плечо. Ноль реакции. Генрих рывком развернул к себе Вячеслава.

Мертвые, широко открытые глаза Темченко безучастно смотрели в потолок.

Из подреберья торчала деревянная рукоять.

Крови практически не было. Один профессиональный удар под углом снизу вверх разрубил сердечную мышцу незадачливого оператора. Темченко умер мгновенно.

Генрих похолодел. Механически оглядывая труп, он снова прислушался к любым звукам и шорохам вокруг. Пока все было тихо, но надо было сматываться отсюда как можно скорее. Генрих быстро протер носовым платком все места в квартире, где он мог оставить свои отпечатки пальцев и выйдя в коридор, запер за собой дверь взятым на столике в прихожей ключом: когда обнаружат, тогда обнаружат.

Напялив кепку на глаза, Генрих миновал лестничную площадку у выхода и очень осторожно приоткрыл дверь на улицу.

Во дворе не было ничего подозрительного. Новых машин не прибавилось - не подвела Данзаса зрительная память - мутных личностей или групп людей тоже. Короткий марш-бросок - и Генрих скрылся за углом, нырнув в лабиринт однотипных, стоявших близко друг от друга, блочных многоэтажек. А там и остановка общественного транспорта рядом.

Он выбрался из троллейбуса у Кальмиусского рынка, погрузился в недра торгового центра. Мелькнула мысль при виде вереницы банкоматов. Порылся в карманах, вставил карту в соответствующий приемник. Деньги на счету были.

Но Генрих нутром чуял, что что-то было не так. Он был в опасности. Вчерашняя драка с тремя патрульными у завода - это так, ерунда. Детский лепет. Это, конечно, не профессионалы. Не те профессионалы, которых стоит бояться.

За ним следили от самого дома Темченко. Вот в чем была причина внутреннего дискомфорта. Генрих это осознал.

Поблизости был человек. Профессионал. Хоть один, но был. Не мог не быть. Данзас не видел его, не мог опознать в толпе посетителей, и это настораживало его еще больше. Ловушка медленно смыкала свои створки, чтобы захлопнуть их с резким лязгом, не оставить никаких шансов на выход. Генриху нужно было просчитать каждое свое действие, насколько это было возможно, с учетом всех вероятных вариантов развития ситуации. Или не рассчитывать вообще ничего. Положиться на интуицию, на быстроту реакции, на свой опыт. И на везение.

Когда-то в десанте его считали везунчиком. Сейчас бы Генрих о себе такого не сказал.