В поисках грустного беби: Две книги об Америке

— Чего, по-вашему, не хватает движению «Women's Liberation»?[31]

— Стабильности.

Ответы произвели очередную сенсацию, свалку и помогли Москвичу вкатить свою коляску в лифт и беспрепятственно подняться на десятый этаж.

В коридоре было пустынно. Пахло грехом. Отражаясь и справа и слева в бесконечной системе зеркал — таков стиль «роскошного палаццо», — Москвич вкатился в свой номер и, отбросив шторы балдахина, упал на кровать — ноги ныли от усталости.

Блаженно потягиваясь, он перевернулся на спину и увидел себя на потолке блаженно потягивающимся. Что за черт? От неожиданности он привскочил и на постели и на потолке.

— А для чего же на потолке-то над постелью-то зеркало? — подумал вслух наивный малоиспорченный Москвич.

— Для секса, — был ответ, сопровождаемый гадким смешком.

— Мемозов, опять вы?

— At your service![32]

В углу зеркала появилась скабрезная физиономия антиавтора в фиолетовых очках и с тоненькой сигарилло под усами.

— Это что же, принудительное озеркаливание секса или осексуаливание зеркал? — попытался пошутить Москвич.

— Нет ли у вас желания попросить здесь, в «Сизар-палас», сексуального убежища? — будто бы мимоходом поинтересовался Мемозов.

— Что за вздор вы несете, Мемозов? — пробурчал Москвич.

— Ха-ха-ха! — привычно и гулко захохотал антиавтор. — Говоря об убежище, я имею в виду свой идеал. Например, на Гавайских островах мне приходит в голову мысль о климатическом убежище. В универмаге «Sax Fifth avenue» я жажду промтоварного убежища. Здесь, в «Сизаре», с вашими деньжищами, миляга, вы можете попросить сексуального убежища и получите!

— Ну, знаете, Мемозов! — задохнулся от возмущения Москвич. — Почему вы оскорбляете подобными предложениями? Вообще, что за настырность? Кто вас приглашал в Америку?

— Не знаю, как вы здесь появились, а я уроженец этой страны, — вздулся вдруг Мемозов надменным пузырем.

— Перестаньте пучиться, — с досадой и брезгливостью поморщился Москвич. — Вас всюду выталкивают из сюжета, а вы все появляетесь. Не далее как сегодня ночью вас выдавил локтем отсюда истинный уроженец этой страны математик Стивен Хеджехог, потомок пилигримов «Мэйфлауера».

— Бсссы-пхе-пхе-пхе, — вот в некотором приближении смешок Мемозова. — Наивнейший вы человек, миляга. Сейчас вы увидите, куда выталкивается ваш потомок и куда вообще поворачивается ваше американское приключение. Включайте ящик! Дистанционное управление справа от вашей бесценнейшей головы.

Раздвинулись шторы, и осветился огромный экран цветного телевизора. На экране крупным планом появился Стив Хеджехог, но — что это? — вид его был неузнаваем: длинные сильные пальцы баскетболиста тряслись, еле удерживая карты; рыжая бороденка, еще недавно столь победно проплывавшая над толпой, теперь намокла и скрутилась, как вопросительный знак; глаза, в которых еще недавно среди танцующих электронов подпрыгивал словно «Джек в коробочке» Великий Американский Юмор, теперь текли киселем, и в них расплывалась неверная, сосущая, манящая Великая Американская Мечта, которую сам же математик еще недавно так успешно развенчивал.

Вокруг продолжала бесноваться «Америка рекордов». Две ярчайшие блондинки с классически огромными бюстами висели на плечах Стивена, нашептывая «дарлинг… ю лаки бой… ю чарминг», но ближе к столу, скрестив на груди недвусмысленно тяжелые руки, стояли уже каменнолицые типы в серых костюмах, а в глазах крупье уже светилась холодная насмешка.

Москвич догадался, что произошло, и голос комментатора Болдера Гуизгулиджа подтвердил его догадку:

— Вы видите, леди и джентльмены, очередное крушение еще не родившегося мифа. Железный математический интеллект не выдержал схватки с сиренами Лас-Вегаса. Одиссей из Ю-Си-Эл-Эй, охваченный игорной лихорадкой, проигрывает, проигрывает, проигрывает…

Ужас охватил Москвича. Надо бежать спасать Стивена! Он сжал в кулаке штучку дистанционного управления. Переключились каналы, и на экране телевизора появился он сам, Москвич, распростертый на дурацкой кровати под балдахином. Голос комментатора верещал:

— По пятому каналу мы ведем прямую передачу из спальни мистера Моускуича, напарника мистера Хеджехога по баснословному выигрышу в невадских «пещерах Аладдина». Только что наш сотрудник провел с мистером Моускуичем интервью на тему о сексуальной революции в нашей гемисфере. Сейчас мы намерены… Но что это? Мистер Моускуич проявляет признаки беспокойства, даже паники, он вскакивает, бросается к дверям, наши операторы не успевают за ним, он несется по коридору, оставляя в своей спальне мешки с выручкой. Вы видите эти мешки на своих экранах, леди и джентльмены, там золото, в этих мешках, золото, золото, золото!

Экран телевизора отражался в бесконечных зеркалах «Сизар-паласа», и Москвич, пока бежал, мог видеть себя бегущего и в зеркалах и на экране, а потом и мешки с так называемым золотом, а потом неожиданно…