В поисках Янтарной комнаты (Сборник)

Настя последовала его примеру. После почти полуторачасовой работы никаких результатов не было, хотя устали они изрядно. Насте даже стало казаться, что всё это было зря. Но вдруг её лопата ударилась о что-то твёрдое. Радости её не было предела. Они начали осторожно раскапывать в этом месте, и вскоре достали содержимое на поверхность. Это оказалась деревянная коробка, завёрнутая в непромокаемый плащ. Она была почти такая же, как и та, которую они нашли в Николо-Бабаевском монастыре.

Алексей открыл её, и Настя облегчённо выдохнула:

– Есть!

В коробке была вторая книга предсказаний Авеля, вернее, это были сшитые между собой листы бумаги. Почерк был тот же самый, как и в первой книге. Хоть время и дало о себе знать, но всё-таки можно было различить то, что там было написано.

– Поехали домой, – устало произнесла Настя. – Примем душ, поедим, отдохнём и тогда уже почитаем.

Алексей согласился с ней, и они отправились домой. Вечером после ужина, уже отдохнувшие, они устроились в кабинете и принялись за чтение.

Часть четвёртая

АВЕЛЬ ПРИ ПАВЛЕ

I

Глава 18

В ноябре 1796 года, после смерти императрицы Екатерины II, многое в России изменилось. На престол поднялся новый император Павел I – сын Екатерины. Отношения с матерью у него всегда были довольно прохладными, взгляды их на политическую жизнь России во многом отличались. Поэтому те люди, которые при Екатерине II находились в опале, получили шанс вновь вернуться на политическую арену. Таков был приказ нового императора – амнистировать тех, кто пострадал за свои взгляды во время правления императрицы.

И одним из первых в Петербург смог вернуться князь Александр Борисович Куракин. В сенате его выдвинули на должность генерал-губернатора вместо графа Самойлова. Приказ от Павла I князю Куракину был поставлен довольно чёткий – разобраться в делах своего предшественника и выявить среди всех этих дел тех людей, которых можно было бы амнистировать. И в первую очередь он начал разбирать секретные дела Тайной экспедиции за последний год.

Работать приходилось с самого раннего утра и до позднего вечера, так как дел этих накопилось довольно много. Но работа не пугала Александра Борисовича. Наоборот, после долгой опалы и жизни в деревне, он был рад вновь вернуться в столицу и выполнять дела государственной важности.

Сегодня, как и вчера, и позавчера, он выполнял всё ту же однообразную, рутинную работу – просматривал дела и раскладывал их по разным стопкам. Всего их было три. В первую стопку попадали те, кого следовало сразу же амнистировать. Во вторую те, чьи проступки были серьёзными, и их дела трогать не стоило. Ну а в третьей стопке находились те дела, по которым князь сразу не мог принять решение и оставил рассмотрение этих дел на потом.

Закончив просматривать очередное дело, но так и не решив, амнистировать этого человека или нет, он положил папку в третью стопку и приступил к рассмотрению следующей папки. Это было дело монаха Авеля. Имя это князь Куракин раньше не слышал. Он начал читать, и не смог остановиться, пока не прочитал всё до самого конца. К делу была подшита книга предсказаний. Князь был поражён тем, насколько точно Авель предсказал смерть императрицы Екатерины II, вплоть до дня.

Он посчитал, что это дело, пожалуй, самое важное из всех дел, которые он уже успел просмотреть, и необходимо срочно показать книгу предсказаний императору. На приём к Павлу он смог попасть только через два дня, и тот, прочитав её, был поражён не менее самого князя.

– Срочно доставьте этого предсказателя ко мне, – сказал император генерал-губернатору. – Только обращайтесь с ним бережно.

– Будет сделано, Ваше Величество, – ответил князь и поспешил поскорее исполнить волю императора.

Было написано письмо коменданту Шлиссельбургской крепости с указанием в срочном порядке доставить арестанта Васильева в Санкт-Петербург.

Авель находился в сырой темнице уже более восьми месяцев. Кормили здесь мало и плохо, отношение к узникам со стороны охраны тоже было не очень хорошим, а порой даже и жестоким. Но он стойко переносил все тяготы заключения. До него уже дошли слухи о смерти Екатерины, и он был уверен, что рано или поздно его отсюда выпустят. Так и произошло.

Дверь в камеру открылась, вошёл охранник и громко сказал:

– Арестант Васильев, к коменданту крепости!

Авель поднялся, оглядел свою камеру, будучи абсолютно уверенным, что сюда он уже больше не вернётся, вздохнул и шагнул к выходу. У коменданта Шлиссельбургской крепости он пробыл недолго. Тот сказал ему только, что его приказано доставить в Гатчинский дворец. Но в этот же день Авелю не удалось туда попасть. Сначала его привезли в Санкт-Петербург к князю Куракину.

Некоторое время князь молчал, с интересом рассматривая того, кто смог точно предсказать смерть Екатерины, а потом спросил, обращаясь к Авелю на Вы:

– Скажите, как с Вами обращались в Шлиссельбургской крепости? Есть ли какие-нибудь жалобы?

– На всё милость Божья, – ответил Авель. – А человек принимает то, что ему предначертано свыше, и не может на это жаловаться.