Читаем В поисках Янтарной комнаты (Сборник) полностью

В поисках Янтарной комнаты (Сборник)

– Во всём виновата его мать. Когда мы с ней поженились, то оба любили друг друга. Потом родился Борька, и мы стали ещё счастливее. И так продолжалось до тех пор, пока ему не исполнилось 5 лет, – он замолчал, видно было, что ему тяжело вспоминать это.

– А что произошло, когда ему исполнилось 5 лет?

– Знакомая моей жены заманила её в секту Хлыстов, и наша семейная жизнь скатилась под откос.

– А что это за секта? – спросил его Геннадий.

– Не знаете? – удивился Пётр Афанасьевич. – Может, сейчас она и не очень-то на слуху, но лет 100 назад о Хлыстах знали все. Можно было даже попасть в тюрьму по обвинению в причастности к секте. Я в первый раз услышал о ней, когда мы в институте изучали историю. В начале 20 века недоброжелатели обвиняли Григория Распутина в хлыстовстве, даже проводили полицейское расследование. С тех пор я и запомнил название. Только никак не ожидал, что придётся столкнуться с этим в своей собственной жизни.

Услышав фамилию Распутин, Настя и Геннадий быстро переглянулись. В этом деле начинала прослеживаться некоторая взаимосвязь, и Настя решила как можно больше узнать об этом.

– Пётр Афанасьевич, а Вы не могли бы подробнее рассказать нам об этой секте. Что это за Хлысты такие? Наверняка ведь Вы интересовались этим, когда Ваша жена к ним попала.

– Да, Вы правы. Когда моя жена стала ходить на собрания, я не сразу обратил на это внимание. А когда её мировоззрение начало меняться и она стала уходить надолго, не появляясь дома иногда по несколько дней, только тогда я забил тревогу. К сожалению, было уже слишком поздно, и мою жену было уже не вытащить оттуда. Но поначалу я боролся за неё, изучал литературу об этой секте, жаловался во все инстанции, куда только можно было, да только всё без толку.

Он замолчал, перебирая в памяти давно ушедшие моменты своей жизни, немного подумал и продолжил:

– Эта секта была одной из самых многочисленных сект в царской России. Сначала они называли себя христововерами, но позднее народ придумал для них другое название – Хлысты. Оно произошло либо от их обряда самобичевания, либо от изменённого слова Христы, так как официальные духовные лица считали неприличным в названии секты употреблять имя Иисуса Христа. После того, как я узнал, что творится иногда на их собраниях, я развёлся с женой.

Настя увидела, что у Петра Афанасьевича дрожат губы. Тогда она встала, налила в стакан воду из графина, который стоял на столе, и передала стакан ему. Сама же вернулась обратно на диван. Он сделал несколько глотков и продолжил:

– Я прочитал, что прежняя заповедь призывала отказаться от плотских грехов, а Хлысты решили, что, только испытав все плотские забавы, человеческое тело сможет добиться уверенности в том, что больше не будет предаваться пороку. Позже я выяснил, что встречи сектантов всё чаще стали походить на настоящие оргии, при помощи которых они хотели прийти к прозрению и полному искуплению грехов. Вот и жена стала участвовать в них, и даже не скрывала этого. После развода я пытался забрать сына, но она не отдала мне его. Мы разменяли квартиру и стали жить отдельно. Бывшая жена часто уходила, и в это время сын находился со мной. А когда ему было девять лет, она вместе с ним бесследно исчезла.

Пётр Афанасьевич дёрнул плечами.

– До сих пор страшно вспоминать этот период своей жизни. Я сразу же обратился в милицию, но почти год она не могла выйти на их след. Нашли их совершенно случайно, когда в лесах Архангельской области обнаружили общину, расположенную в глухой деревне. После допросов выяснилось, что это секта Хлыстов, и творили они просто ужасные вещи, иногда даже при детях. Естественно, после этого основателей общины посадили в тюрьму, а остальных её членов разогнали. Мне удалось забрать сына к себе, а его мать опять куда-то пропала.

– И Вы её больше не видели?

– Долгое время я её не встречал, но за последние полтора года видел уже 2 раза, когда приезжал по делам в Санкт-Петербург. Причём видел я её в одном и том же районе – недалеко от станции метро Кировский завод. Мне кажется, что она где-то там проживает.

– А с сыном она не встречается? – спросила Настя.

– Нет, да Борис бы и сам не стал. Ведь после того, как он вернулся из Архангельской области, он ещё долгое время был какой-то дёрганный. Потом лет в 15 он стал ходить в качалку, и повеселел, стал спокойнее. Будучи уже взрослым, он признался мне, что ненавидит свою мать за то, как она поступила с нами. А в особенности за то, как она поступила со мной. Вот и весь рассказ. А так Борис вырос хорошим человеком, к людям относится по-доброму. Я не верю, что он виноват в том, в чём его обвиняют.

– Ну, хорошо, Пётр Афанасьевич, мы тогда пойдём. Спасибо, что согласились принять нас.

Настя поднялась с дивана и пошла к выходу. Она решила, что больше ничего интересного здесь выяснить не удастся. Геннадий и отец Бориса последовали за ней.

– Если появятся ещё вопросы, мы Вам позвоним, – сказала Настя.

Пётр Афанасьевич молча кивнул. Они попрощались с ним, и вышли в подъезд.