В поисках истинной России. Провинция в современном националистическом дискурсе

Переоценка бинарной системы «провинция – столица» началась в начале 1990-х годов и продолжалась с небольшими вариациями в течение следующих десятилетий. Провинциальная культурная элита инициировала этот процесс восторженными заявлениями о паритете провинции со столицей и даже о превосходстве над ней. Вскоре после этого политики и бизнесмены обнаружили, что риторику провинциального мифа можно использовать в их собственных целях. Присвоение риторики национальной идентичности позволяет провинциальной элите заявлять о новых отношениях со столицей в рамках символической географии, которую они реструктурируют, приспосабливая к собственным нуждам. Сохраняя основные элементы тернарной структуры «провинция – Москва – Запад», они выстраивают новую воображаемую иерархию и провозглашают автономию и превосходство вместо былой зависимости и неполноценности.

В рамках герметичной модели национальной самоидентификации отношения между провинцией и Москвой развивались аналогично отношениям между Россией и Западом – как комбинация притяжения и неприязни. Создание положительного имиджа России с Западом в качестве Другого представляется уже очевидно невозможным. Провинциальный Другой, рассматриваемый как более приемлемая альтернатива, присвоил темы и лексику провинциального мифа и начал эксплуатировать их в своих целях. Но, как бы то ни было, эта герметичная модель «мы – мы» делает возможным альтернативный, гораздо менее конфликтный образ нации, чем при использовании противостояния «Россия – Запад». Сохранение привычного мифа идет на пользу обеим сторонам: центру он дает источник истинной русскости, а провинции – возможность «реванша». Даже в тех случаях, когда провинциальные творцы мифов решаются строить в воображении бинарные отношения с Западом в обход российской столицы, тернарная структура «провинция – Москва – Запад» не растворяется в составляющих ее бинарных элементах. Эти три краеугольных камня российской символической географии остаются непоколебимыми, и, при всех их разнообразных реконфигурациях, русская национальная идентичность все еще ждет своего внятного выражения.

2. Литература В провинциальном состоянии души

Париж – это от нас далеко? Пять тысяч верст?

Боже мой, какая провинция!

М. Харитонов, 1992

Живущие и работающие в провинции русские писатели часто затрагивают вопросы о динамике отношений центра и периферии, когда говорят об отсутствии доступа к престижным издательствам, отрыве от литературной среды и невнимании к ним комитетов по присуждению литературных премий. Однако, хотя в интервью этих писателей острое осознание ими своего провинциального статуса неоднократно проговаривалось, в их литературных произведениях оно не всегда находило эксплицитное выражение. Да и почему место рождения и жительства авторов непременно должно влиять на выбор сюжета, тем и персонажей? Выбор в качестве места действия провинциального города не обязательно подразумевает описание характерных черт провинциальной жизни или взаимоотношений между провинцией и центром. Не все литературные персонажи, которые ходят по улицам малых российских городов, ловят рыбу в местных речках и устраивают пикники на полянке в близлежащих лесах, явно маркированы как провинциалы. Меня, однако, интересуют те случаи, когда такой выбор места действия действительно несет в себе определенный смысловой заряд, а именно – определение провинции как «настоящей» России, отличающейся от российской столицы и часто противопоставляемой ей. Подчеркивая символическую географию того или иного произведения и характеризуя место действия, главных героев и имплицитного автора как представителей провинции или центра, автор выражает определенный взгляд на то, что это значит – жить в российской глубинке или в столице. В текстах, рассматриваемых в этой главе, провинциальный топос представляет собой отдельную важную тему, а также элемент характеристики и средство осмысления российской идентичности. Культурный миф о провинции кратчайшим путем ведет к темам национальной идеи и символической географии России. Независимо от того, могут ли (и хотят ли) авторы предложить какие-либо жизнеспособные определения русскости, их произведения рассматривают ключевые проблемы русской национальной идентичности с точки зрения отношений между столицей и провинцией.

Провинция как философия