В поисках истины

Вероника улетела в Ленинград, Зарицкий остался в Краснодаре. Через пару недель он действительно явился к Веронике прямо на квартиру. В одной руке он держал чемоданчик, в другой — огромный букет. Бравый командир только что прибыл из теплых краев с твердым намерением обосноваться у Вероники. И она не устояла, ответила Борису Ильичу согласием вступить с ним в брак.

Объявили родителям Вероники. Те первоначально несколько скептически отнеслись к известию об этом. Им казалось — и не без основания, — что дочь слишком торопится. Ведь она даже не знает как следует жениха.

Однако Вероника сумела убедить родителей, что у них отсталые взгляды, что в двадцатом веке темпы жизни иные.

В общем, Зарицкий и Вероника подали заявление во Дворец бракосочетания. Из Тбилиси пришла телеграмма. Борис Ильич зачитал ее вслух за обедом. Летчики аэропорта столицы Грузии горячо поздравляли своего коллегу с женитьбой.

А неделю спустя, взяв расчет (так настоял Борис Ильич), Вероника вместе со своим избранником уже летела в самолете к месту своего нового жительства — в Тбилиси, где, по словам Бориса Ильича, ее ожидала уютная однокомнатная квартирка. Путешествие ничего им не стоило. Вероника летела бесплатно и такой же бесплатный полет устроила для своего будущего законного супруга.

В сумочке у нее лежали 400 рублей. Чтобы обеспечить сохранность денег, Вероника решила отдать их Борису Ильичу. По его предложению решили сделать кратковременную остановку в Адлере. Поселились на частной квартире, неподалеку от моря. Ходили на пляж, загорали, купались, ездили в Сочи. Интересный, представительный летчик Зарицкий неизменно оказывался в центре внимания. Веронике это нравилось.

Однако она начала беспокоиться. Дело в том, что подходил срок регистрации брака во Дворце, а Борис Ильич даже и не заикался об этом. Судя по всему, он не собирался ехать ни в Ленинград, ни в Тбилиси.

Вероника сходила в Адлерский аэропорт, нашла летчиков из Тбилиси и опросила у них: знают ли они командира подразделения Зарицкого? Ответ был точно такой, какой получила и Елизавета Кирилловна: не знают! Такого у них нет. Это насторожило Веронику. Она решила проверить документы своего жениха. Но как это сделать? Спросить открыто постеснялась да и, откровенно говоря, побоялась: вдруг Борис Ильич обидится?

Наконец удобный случай представился. Борис отсутствовал, а его пиджак висел на спинке стула. Вероника обшарила карманы и нашла в одном из них документы: паспорт и трудовую книжку. К ее удивлению, паспорт принадлежал какой-то неизвестной женщине, а в трудовой книжке стояла фамилия не Зарицкий, а совсем другая.

Тут вернулся Борис Ильич, и Вероника поспешно сунула документы обратно в карман. Борис Ильич надел пиджак, сказал, что пойдет в парикмахерскую, поцеловал Веронику в щеку, ушел и... больше не вернулся. Прождав его всю ночь и весь следующий день, Вероника поняла, что ее жених скрылся. Самое печальное заключалось в том, что обманутая невеста оказалась в чужих, незнакомых краях без копейки в кармане. Все деньги находились у сбежавшего Бориса Ильича.

Произошел неприятный разговор с квартирной хозяйкой.

Вероника кинулась в аэропорт, разыскала знакомых ленинградских стюардесс, поведала им, в какую беду попала, и те, пожалев подругу, доставили ее в Ленинград бесплатно. Представьте себе состояние родителей, когда они неожиданно увидели перед собой плачущую дочь. Стали рассматривать сохранившуюся поздравительную телеграмму, якобы полученную Борисом Ильичом от тбилисских летчиков. Оказалось, что она была послана не из Тбилиси, а из... ближайшего почтового отделения Октябрьского района Ленинграда. Телеграмма была фальшивой, как и вся история с женитьбой.

Долгое время не могла оправиться Вероника от потрясения. Мысль о том, что ее обманули, посмеялись над ее чувствами, не давала покоя. Кое-кто из подруг советовал обратиться в милицию, но Вероника этого не делала — стыдно было. И только неожиданное появление Елизаветы Кирилловны, убедившей, что надо вывести прохвоста на чистую воду, заставило ее предать огласке и свою историю.

В милиции вынесли постановление: возбудить уголовное дело против человека, выдающего себя за летчика Гражданского воздушного флота, называющего себя Зарицким — Дубровским, занимающегося мошенничеством и кражами.

Начальник следственного отдела милиции наложил на постановлении резолюцию:

«Старшему следователю И. Н. Соловьевой. Примите дело к производству».

Начинать надо было прежде всего с поимки мошенника. По рассказам потерпевших составили его словесный портрет:

«Рост — 1 метр 74—76 сантиметров, глаза серые, волосы прямые, спадают на лоб, темные, но не очень черные, на щеке — шрам, речь громкая, торопливая, когда говорит быстро, слегка заикается».