В поисках истины

Это все равно что подзуживать человека за рулем, и без того превышающего скорость. Он и так уж закусил удила. Если на первых порах он предъявлял повышенные требования к себе, создавал условия, необходимые ему для работы, то впоследствии такие же требования он предъявляет к другим, чтобы подчеркнуть собственные способности и трудолюбие. Физическая сверхактивность как в спорте, так и в работе оборачивается не чем иным, как духовной пустотой и неудовлетворенностью собой, а также окружающими. Малейшее препятствие на пути расширения возможностей может оказаться роковым.

Если помимо желания нравиться своим трудолюбием человек испытывает желание нравиться своей пунктуальностью, он весь напряжен, словно натянутая струна. А если также присутствует желание нравиться рациональным использованием времени, его жизнь превращается в трагедию, так как окружающие без конца рушат продуманный по минутам распорядок дня, путая все планы. Если человек желает нравиться обществу, он изливает свою злобу на домашних. Если домашние не желают ссор, они будут ходить в постоянном напряжении по струнке, однако это может не понравиться, ибо без конфликта злобы не изжить. Если человек желает нравиться своей семье, он срывает злобу на посторонних. Поскольку обществу плохие люди не нравятся, человека быстро ставят на место, и, если он желает выжить, ему приходится себя переделывать. Насколько он заболевает от подобного вынужденного положения, выяснится позже.

Кто желает нравиться, тот хочет, чтобы и ближний нравился ему. Считается естественным, что если я подлаживаюсь под тебя, то и ты должен подлаживаться под меня. Человек, добровольно ставший рабом, требует от ближнего, чтобы тот в знак благодарности сделался также рабом. Желающий нравиться может быть распрекрасным человеком, маскирующим свои устремления мягкостью и уступчивостью. Если мне это по душе, мы можем друг другу нравиться до бесконечности и стать настолько похожими, что нас сочтут близнецами.

Пример из жизни

В бытность мою гинекологом мне пришлось иметь дело с такими пациентами. Им казалось, что их никто не любит, и потому друг друга они любили до самозабвения. Семей у них не было. Когда я удалила у одной кисту яичника, подруга окружила больную поистине материнской заботой. Спустя пару месяцев я выявила ту же патологию у нее самой, и она засияла от радости. Она была счастлива оттого, что ее подруге не пришлось страдать больше ее самой.

Я была поражена, поскольку в ту пору еще не разбиралась в подобных вещах. Я только и сумела сказать, что пути Господни неисповедимы, и вырезала кисту.

Я была хорошим врачом, нравящимся обеим пациенткам, но не себе. Почему? Потому что чувствовала, что этот недуг можно было бы излечить иным способом. Поскольку пациентки желали поскорее избавиться от болезни и то же самое диктовал мне медицинский образ мышления, я сделала свою работу, но на душе по сей день осталась заноза. Не будь ее, я бы про этот случай не помнила.

Таким вот образом, вечно обвиняя во всем себя и, как человек хороший, стараясь прожить за других их жизнь, я накопила в душе много хлама и очиститься от него не сумела и по сей день.