В поисках истины

Как вы думаете, откликнулся ли Господь на эту молитву Давида? Я полагаю, что, да, откликнулся. В Библии упомянуто, что Псалом 29 был написан как посвящение дому Давида. Но лично мне кажется, в нём прослеживается явная перекличка со всеми теми событиями, которые вдохновили Давида написать Псалом 50. Судите сами.

«Господи, Боже мой! Я воззвал к Тебе, и Ты исцелил меня. Господи! Ты вывел из ада душу мою и оживил меня, чтобы я не сошёл в могилу… Ибо на мгновение гнев Его, на всю жизнь благоволение Его: вечером водворяется плач, а наутро радость… И Ты обратил сетование моё в ликование, снял с меня вретище и препоясал меня веселием» (Пс. 29:3–4, 6,12).

Для меня несомненно одно: корни Псалма 29 произрастают из Псалма 50. В этом я убеждён. Во всяком случае, до тех пор, пока у меня не будет верных доказательств того, что я прав в своём предположении, я довольствуюсь тем, как сам представляю себе всё случившееся. Царь Давид, сломленный, изнемогающий под тяжестью своих грехов, такой же грешник, как и я, сирый, но даже пребывая в пучине отчаяния, он карабкается на гору Сион, входит в шатёр Божий, падает ниц, вздымает руки вверх и начинает молиться. И Господь, верный в Своей правоте, Чья милость безгранична и бесконечна, Тот, Кто одним Своим Словом сотворил небеса, Кто очертил границы морей и океанов, украсил небосвод мириадами звёзд, встретил Давида прямо там, в храме. Обливающийся горючими слезами, нравственно сломленный грешник, с воздетыми к небу руками, которые он запятнал кровью, – есть ли более пронзительная картина покаяния и молитвы грешного человека?

И вот на что ещё хочу обратить ваше внимание. Два слова. В самом начале Псалма 50. Возьмите в руки этот Псалом и перечитайте их. Те, которыми начинается Псалом, ещё до самой первой строки основного текста. Вот эти слова: «Начальнику хора». Давайте вдумаемся в них. Давид, царь Израиля, разгромивший филистимлян, обезглавивший Голиафа его же собственным мечом, вернувший Ковчег Завета в город Давида, неистово танцуя впереди процессии в одной набедренной повязке, тот, кто сказал Мелхоле в ответ на её порицание такого его поведения: «И я ещё больше уничижусь и сделаюсь ещё ничтожнее в глазах моих» (2 Цар. 6:22), этот поистине великий царь, заметьте, своим указом присваивает Псалму 50 статус всеобщей молитвы. Псалом получает своеобразный мандат на последующее его исполнение в храме. А перевод? Давид сам включил его в свой гимн, в свою хвалебную песнь Богу. А потом распечатал текст миллионами экземпляров и разбросал их по всей земле.

И когда Библия говорит нам, что Давид в сердце своём всегда искал Бога, мы верим в это. И Псалом 50 – лишнее тому подтверждение. Вот так-то, господа присяжные заседатели.

Если вы продолжите чтение, то сами убедитесь, что Давид никогда не прятался и не уклонялся от последствий своего греха. И меч никогда не покидал его дом. Он заплатил полной мерой за всё. Но если Давид просто плескался в пороке, то Соломон сделал порочность как бы своей профессией, на личном опыте продемонстрировав всем, как возрастает по экспоненте первородный грех. Но мы-то с вами, живущие почти три тысячи лет спустя, всё равно чувствуем, что тот простой пастух, юноша по имени Давид, ещё почти мальчик, он всё так же ведёт нас за собой, играя на своей псалтири (это такой струнный инструмент типа арфы), ведёт, чтобы мы помолились и воздали хвалу его Богу и Царю. Он ведёт за собой моих сыновей. Меня самого. И вас тоже.

Иоанн Креститель первым призвал к публичному покаянию, что и нашло отражение на страницах Библии. Об этом твердили в своих посланиях апостолы Пётр и Павел. Об этом же идёт речь и в Апокалипсисе Иоанна: Бог потребовал покаяния от пяти из семи существовавших на тот момент церквей. Вполне возможно, в современной культуре общежития покаяние стало чем-то вроде табу. Ведь все мы уже привыкли к половинчатому восприятию тех истин, которые заложены в Священном Писании. Но что бы там кто ни говорил и ни чувствовал, а покаяние, истинное покаяние по-прежнему остаётся тем фундаментом, на котором зиждется наша аутентичность с Творцом, нашим Отцом. Без него не может быть никакой тесной связи с Ним. И, как следствие, не может быть и отпущения грехов. Давид говорит: «Избавь меня от кровей, Боже» (Пс. 50:16). Но он бы не посмел просить Его о подобной милости, если бы предварительно не покаялся. Вот оно, главное и обязательное условие контакта с Богом. Первый шаг на пути к Нему.