В поисках христиан и пряностей

Родос служил штаб-квартирой ордену госпитальеров и последним оплотом давно потерянного Отремер, Королевства за морем. Над гаванью высилось грозное ожерелье зубчатых стен и рвущихся в небо башен. После изгнания из Святой Земли госпитальеры нашли себе новое применение в грабеже на торговых путях мусульман; семью годами ранее Мехмед Завоеватель предпринял безуспешную попытку выбить этих последних и упрямых крестоносцев из их островной крепости.

Найдя приют в монастыре, португальские агенты отправились за советом к двум госпитальерам-португальцам. Рыцари посоветовали им пустить золото на покупку сотни бочек меда и новой одежды. Они направлялись в исламские земли и отныне должны были представляться непритязательными купцами – хотя маскировка предназначалась не столько для мусульман, которые скорее всего не отличили бы их от прочих европейцев, сколько для итальянских купцов, ревниво охранявших свои интересы от любого вторжения на их территорию.

С Родоса агенты отплыли на юг в Египет и древний порт Александрия, где их миссия началась всерьез. Начиная с этого момента их находки будут иметь первостепеннейшее значение для Васко да Гамы и других мореплавателей-первопроходцев.

Александрия некогда была величайшей метрополией античного мира, средоточием торговли между Европой, Аравией и Индией и моделью (образцом) для самого имперского Рима. Арабских завоевателей ошеломили сверкающие мрамором улицы, вдоль которых выстроились четыре тысячи дворцов и бань и четыреста театров, и, испытав омерзение перед такой языческой роскошью, они перенесли свою столицу в Каир. Вскоре Александрия пришла в упадок, превратившись в небольшой городок, стоящий на выхолощенном основании империи. Великая библиотека была давно утрачена вместе с огромным дворцом Птолемеев. Землетрясения сровняли с землей легендарный Фарос, высокую башню маяка, чей свет простирался на тридцать пять миль в Средиземное море, и за семь лет до приезда да Ковильяна последние из его гигантских каменных блоков были разрублены для строительства укреплений в гавани. «В то время [Александрия] выглядит очень величественно снаружи, – сообщал Мартин Баумгартен, состоятельный немецкий рыцарь, настолько потрясенный преждевременной смертью жены и троих детей, что в возрасте тридцати двух лет отправился в 1507 году в паломничество в Иерусалим. – Стены весьма большой протяженности, а еще хорошо построенные, крепкие и высокие, и башни на них многочисленны; но внутри вместо города видишь лишь громадную кучу камней» [234].

Корабль осторожно продвигался между подводными скалами у входа в гавань, его паруса – в обычном изъявлении почтения султану – были спущены, и едва он причалил, на борт поднялись чиновники обыскать пассажиров и команду. Купцы, естественно, пытались уклониться от уплаты налогов, пряча свои товары в самых странных местах: одна группа христиан, похвалялся путешественник, «уберегла немалую часть того, что привезла, спрятав его в свинине, которая превыше всего им отвратительна» [235].

Даже ветшая и осыпаясь, Александрия продолжала торговать пряностями, шелками и рабами, а с падением Константинополя начала возвращать себе место центра торговли мирового масштаба. Это был беспорядочный, многоязычный портовый город. По одну сторону массивного каменного мола, который когда-то вел к Фаросу, итальянские склады были заполнены восточными товарами, ожидавшими отправки в Европу, по другую его сторону располагалась отдельная гавань, отведенная мусульманам. Противостояние между двумя группами временами выливалось в кровавые стычки, обычно общая погоня за прибылью помогала поддерживать неприязненное перемирие.

Выбравшись на шумные улицы, агенты подыскали уместно неприметное жилье. Их маскировка пока срабатывала, но они быстро обнаружили, что в душном климате Александрии обмениваются не только товарами, но и болезнями. Пока они потели и метались в тисках нильской лихорадки, чиновник султана списал их как умерших и реквизировал их мед, на который в Северной Африке был большой спрос. К тому времени, когда они оправились, он уже его продал, и парочка, вернув себе деньги, какие смогла, поспешила покинуть город.