В поисках христиан и пряностей

Вознеся молитвы, путешественники огляделись по сторонам. Стены были увешаны разноцветными изображениями фигур, которых португальцы приняли за святых. Ведь хотя те могли похвалиться «зубами, на дюйм выступающими изо рта, и пятью или шестью руками» [369] и были безобразны как черти, это могла быть только какая-то экзотическая разновидность святых.

По окончании церемонии португальцы вышли, щурясь на яркий свет. Возле храма имелся громадный выложенный кирпичом пруд, до краев полный воды, в котором плавали цветы лотоса, – путешественники видели много таких водоемов вдоль дороги. Приостановившись погадать о его назначении, они затем последовали за своими хозяевами через большие ворота в сердце самого города.

Процессия остановилась, чтобы осмотреть еще одну древнюю церковь [370], рядом с которой располагался еще один прямоугольный пруд. К тому времени, когда Васко да Гама и его свита из нее вышли, узкие улочки, докуда хватало глаз, запрудили любопытные толпы, и чужеземцев поспешно провели в некий дом – ожидать, когда на помощь им придет брат губернатора. Наконец тот явился в сопровождении солдат, паливших из мушкетов, и полкового оркестра из барабанов, труб и волынок. Теперь свита путешественников, писал Хронист, составляла две тысячи солдат; согласно одному описанию, следом за процессией увязалось еще пять тысяч любопытных [371]. Индия оборачивалась неожиданно безумным и хаотичным местом.

Процессия снова двинулась ко дворцу, по дороге к ней присоединялись все новые любопытные, еще больше зрителей облепили крыши домов и высовывались из окон. Когда она наконец подошла ко дворцу заморина, море голов простиралось так далеко, что число зевак невозможно было определить. Но невзирая на толчею, португальцы были поражены почтением, с каким относились к командору – «более, чем выказывают в Испании королю» [372], записал Хронист.

До заката оставалось с час. На площади перед входом в широко раскинувшийся дворцовый корпус слуги раздавали кокосы и наливали питьевую воду из золоченых кувшинов, расставленных на столах под тенистыми деревьями. Навстречу гостям вышла еще одна приветственная процессия, члены которой присоединились к сановникам, окружившим командора. Шествие неспешно двинулось через огромные ворота, которые охраняли десять привратников с окованными серебром дубинками.

«Поверят ли в Португалии, с каким почетом нас тут принимают?» [373] – сказал своим людям да Гама; так толика удивления прорвалась через его обычную невозмутимость.

За воротами перед португальцами раскинулся обширный затененный внутренний двор [374], где среди цветочных клумб, садиков, прудиков с рыбами и фонтанов располагались конторы чиновников и жилые помещения. Пройдя последовательно через четверо ворот, путешественники попали во двор аудиенций, и там столпотворение было так велико, что церемонии и любезности остались позабыты. Португальцам пришлось проталкиваться вперед, «раздавая людям многие толчки» [375], а вокруг них орудовали палками носильщики.

Из последних дверей вышел сморщенный человечек, оказавшийся главным жрецом заморина. Обняв командора, он провел его к самому правителю. Двор мог вместить две-три тысячи человек, но столь многие жаждали попасть внутрь, что португальцам пришлось проталкиваться и протискиваться еще сильнее, а индийские стражники размахивали кинжалами и даже ранили нескольких человек. Когда голова процессии оказалась внутри, носильщики навалились на ворота, заложили их стальной перекладиной и поставили стражу.

В свете подступающих сумерек Васко да Гама наконец оказался лицом к лицу с человеком, ради встречи с которым преодолел почти четыре тысячи миль.