В поисках христианской свободы

Согласно правилам Общества Сторожевой башни, если правительство приказывало Свидетелю Иеговы служить секретарем какой–либо созданной государством структуры общественного управления (как происходило, например, на Филиппинах с их системой барангай), то под страхом лишения общения он должен был отказаться и заплатить штраф либо подвергнуться тюремному заключению[289]. Трудно согласовать это с отношением Даниила и трех его друзей при политическом господстве вавилонской и мидо–персидской империй. Даниил не только принял высокий должностной пост в вавилонской политической системе, но и попросил управленческих должностей для трех своих соотечественников[290]. При этом нельзя говорить об их малодушии или маловерии, ведь они были готовы скорее умереть, нежели нарушить преданность пред Богом (Даниил 3:8–18). В отношении политической службы в правительстве они руководствовались не огульным обобщением, но проявили здравую рассудительность. Сегодня христиане также могут отклонять дурное и не участвовать в нем, при этом замечая хорошее. Моя совесть не позволяет лично мне принимать участие в политических кампаниях с их агрессивной, не способствующей единству тактикой. Однако это не означает, что я автоматически считаю плохим все, что носит название политического.

История с Даниилом и тремя его спутниками содержит еще одно свидетельство их рассудительности и способности отличать внешние аспекты от сути дел. После пленения вавилоняне присвоили им новые имена, по крайней мере некоторые из которых (если не все) включали в себя имена вавилонских божеств[291]. В Библии содержатся воспоминания самого Навуходоносора о том, что присвоенное Даниилу имя (Валтасар) было дано ему «по имени бога моего» (Даниил 4:5, 6). Вал (Ваал у Хананеев) был главным вавилонским богом. Я очень сомневаюсь, что кто–либо из Свидетелей Иеговы откликнулся бы на имя, присвоенное ему правителем–язычником и имеющее какую бы то ни было связь с именем ложного бога. Однако сообщение из книги Даниил показывает, что Даниил и его спутники не отказывались от разговоров, когда к ним обращались по этим новым именам[292].

Эти мысли приходят на ум, когда я думаю обо всех тех крайностях, на которые идут Свидетели, подгоняемые своей слишком чувствительной и перенявшей предвзятость организации совестью, чтобы продемонстрировать свое «строгое соблюдение нейтралитета» и «полную отделенность от мира». Развивается неуемное беспокойство не о сути вещей, а о создаваемой видимости. В современном Израиле отказывающихся от военной службы Свидетелей приговаривали к тюремному заключению. В тюрьме они должны были носить военную униформу. Какая бы ни создавалась при этом видимость, ясно, что из–за занятой ими позиции они теперь являлись заключенными. Тем не менее, Свидетели отказывались надевать форменную одежду, а некоторые даже ходили по территории в нижнем белье. На одном из заседаний Руководящего совета было принято решение предложить им носить форму наизнанку, заявляя этим о своем протесте. Но насколько же более значимым по сравнению с формой идентификационным знаком является личное имя, и я не могу не подумать о том, что Даниил отзывался на имя Валтасар. Он знал, что какое бы имя собственное ему ни дали, сам он при этом не поменялся. Когда возникла настоящая, а не надуманная проблема, то он продемонстрировал свои внутренние убеждения, даже несмотря на угрозу смерти в яме со львами (Даниил 6:6–23). Если бы он руководствовался правилами Общества Сторожевой башни, то не смог бы проявить такой уравновешенный, здравый подход.

В некотором смысле с этим отношением связан и вопрос об отмечании различных праздников (и даже дней рождения). Для организации Сторожевой башни воздерживаться от праздников стало признаком особой праведности. Я до сих пор не отмечаю их, но понимаю, что Свидетели придают этому вопросу преувеличенное значение, когда не считают соблюдающего праздники человека истинным поклонником Бога и лишают его общения.

Много написано о «языческом происхождении» тех или иных обычаев и праздничной атрибутики[293]. Однако понятно, что какое бы то ни было «языческое» значение у многих праздников уже давно кануло в лету. Я помню, как в 1970–х годах выступал с речью, призывающей не впадать в крайности в этих вопросах, указывая, что, в частности, даже в названиях дней недели (в английском языке) используются наименования языческих объектов поклонения (солнце, луна) и их различных божеств (Тви, Oдин, Тор, Фрай и Сатурн). То же самое можно сказать о названиях многих месяцев в календаре[294]. Однако сегодня мы используем эти слова без малейшей мысли об их «языческом происхождении». Большинство людей, должно быть, даже и не подозревают об их языческих корнях. Все это относится и к различным украшениям и обычаям, связанным с праздниками.