В поисках короля

— В тюрьме. — Уныло ответила откуда-то из темноты Лависса.

— А где Хмель и Герк?

— Не знаю. Их дальше увели.

Тринидад села, ощупав вокруг себя руками. Каменная холодная стена с вбитой лежанкой, на которую набросили соломенный тюфяк.

— Ты как? — Спросила Лависса. — Я думала, ты умерла.

— Бывало и хуже. Эх, говорил мне папа не связываться с лордами, ох говорил! А про демонов, зараза старая, молчал, как рыцарь под раскаленным прутом! Вот про кого надо было предупреждать! Вот кто хуже самого распроклятого лорда! А я-то думала, чего он их в войско не берет, такая ведь силища и не жалко, если что! Ох меч мне в зад, не зря про них никто доброго слова не сказал! Надо было продать эту скотину, пока возможность была!

— Рут-Рут, погоди, зачем ты так? В каких мы только передрягах ни были, а Гаррет всегда нас выручал.

— Знаем мы, зачем он нас выручал! Если выберемся, хрен он чего там получит! Отряд с луками ему быстро покажет, кто тут главный! Утыкают, как пыхтуна, никакая сила не поможет!

— И все равно, почему ты думаешь, что он нам не поможет? Он знает эту Нелни, вряд ли она станет нас убивать…

— Очнись, Исса! Ты эту бабу видела или на Геркову задницу пялилась? Гаррету лет больше, чем Старому Хольту, когда тот помер, сколько у него таких, как мы, в жизни было! Так что я бы выбрала бабу, тем более вон она сама не нем повесилась. Разве что Хмеля вытащит, и то по старой памяти.

— А Хмель — нас!

— Тогда нам каюк. — Усмехнулась Тринидад, ощупывая толстые прутья решетки, потом нашарила ногой камешек и бросила в нее.

Решетка отозвалась легким звоном. Рут подняла камешек и бросила снова.

— Что ты делаешь?

— Ничего, так, обстановку изучаю.

— И что там?

— Стена на расстоянии двух вытянутых рук. На стене кольцо и цепь. Решетка у нас только здесь, стены каменные. Тут полно таких камер.

— Почему ты так думаешь?

— По звуку. Не видно же ничего. А звук он летит, пока не споткнется о преграду. И по нему можно понять, что находится в темноте.

— Правда? — Недоверчиво спросила Лависса. — Как это?

— Я долго училась. Мне показал один слепой. Над. Воин должен видеть не только глазами. Они смотрят только вперед, а опасность может таиться за спиной. Для этого нужны уши, чтобы слышать, и нос, чтобы чуять. Кожа и дыхание, чтобы чувствовать. Он это умел, Над.

— Над?

— Над Кроатон. — Рут улыбнулась в темноте грустно и нежно. — Ох Троеликая, я стала старше него, а ведь он казался тогда таким взрослым!

— Это из того рода, которым нельзя до свадьбы?

— Из него.

— А разве у вас не убивают калек?

— Да ты с ума сошла, Исса!

На самом деле леди была не так уж и далека от истины. Законы цеха ведьм и лекарок были страшными, и нарушения карались сурово, но что делать, если так хочется поделиться тем, что не принимает душа, а рядом сестра, не просто похожая, а совсем такая же, и она точно не расскажет! А разделенное на троих уже не кажется таким неподъемным. Искалеченных в бою не убивали, но и не лечили, помогая облегчить боль и спокойно уйти на Дорогу Сна. Это все знали, негласно считая правильным. Но вот то, что лекарки, бывало, хладнокровно душили едва родившихся младенцев, было известно только лекаркам, ведьмам и Рут Тринидад. Кто будет разбирать, отчего умерла девочка, которой Богиня забыла прикрепить вторую ножку? Отвлеклась Творящая, пока создавала новое тело будущему человеку, недоглядела, а потом спохватилась и забрала обратно дыхание жизни, чтобы вдунуть в здоровое тельце. Маленькие трупики даже не отдавали матерям, и ведьмы забирали их, чтобы изучать и не дать подобному свершиться снова. А уж куда они их девали потом, знали только ведьмы. Им Богиня запрещала иметь детей, за великий дар они расплачивались великой ценой. Но, как всякие женщины, хотели ласкать и любить, поэтому однажды собрались и с помощью черных заклинаний и человеческих жертвоприношений зажгли огонь в чреве одной из творящих сестер. А уж чем они его поддерживали, чтобы не угас и разродился первым криком, о том знала только сама Творящая. Все-таки непотребное колдовство не осталось без отмщения: у ведьмы родился слабенький хилый мальчик с белыми глазами, неспособными видеть. Поговаривали, что это из-за того, что в жертву приносились калеки, больные и умирающие, и Богиня разгневалась. Ведьмы просили Тринидада разрешить повторить опыт, но вождь запретил. Чтобы рожать у меня есть много здоровых сильных женщин, и они делают это без черных заклинаний. Мальчика Тринидад тоже потребовал себе, но несчастная мать упросила его не губить дитя. Я была из рода Кроатон, сказала она. Он вырастет и умрет, не оставив потомства, кому, кроме меня, нужен слепой? Оставь его мне, Дон Тринидад, у тебя ведь тоже будут дети, и ты поймешь меня когда-нибудь.