В поисках ковчега Завета: По следам скрижалей Моисея

Данное заявление может показаться нелогичным. "Разведка" вряд ли станет красть "священные скрижали" (скорее всего, имеются в виду таботы), если они охотятся за ковчегом из Иерусалима, имеющим форму ящика. И если столь сильна вера в божественную охрану, зачем же создана атмосфера исключительности и секретности вокруг ковчега? Эта цитата показывает нам, как Ветхий Завет и скрижали Моисея слились с Новым Заветом, культом Девы Марии и националистической гордостью. Также она демонстрирует нам, сколь сильную подозрительность и даже воинственность поднимает проблема ковчега в эфиопском духовенстве.

В этой атмосфере заговора нет ничего нового. В 1906 году здесь уже существовала странно ориентированная с севера на юг церковь. Энно Литманн пишет, что местные жители особо чтят ее и с глубокой подозрительностью глядят на каждого иностранца, так как в ней хранятся ковчег Завета и скрижали Моисея. Это была часовня скрижалей Моисея, снимки внутреннего убранства которой были сделаны Жаном Дорессом в 1950-х годах. Она была разрушена сразу после раскопок Анри де Контенсона в Аксуме в 1958 году — она изображена на плане работ 1957 года на запад от места современной часовни, ее можно увидеть на фотографиях [35]. До сих пор открытые раскопки Контенсона занимают место церковной территории, где в 1906 году находились церковь Марии Магдалены, сокровищница и маленькая часовня Сиона. До наших дней дошла только сокровищница Йоханнеса, находящаяся неподалеку от данного места.

СИОН В АКСУМЕ

Для эфиопов ответ на вопрос, почему только они используют табот, очень прост. Только они владеют оригиналом, селлатом, скрижалью Моисея. Она только одна. Она — это Сион. Закон снизошел на весь мир из Сиона (корни данной убежденности можно увидеть в Книге пророка Исайи 2:3: "ибо от Сиона выйдет закон"), и Сион сейчас в Аксуме, в часовне скрижали Моисея. Таботы во всех церквях — всего лишь копии этой единственной скрижали, с той только разницей, что таботы — это новозаветные версии, созданные с помощью христианской символики.

Сион является олицетворением множества вещей, согласно дабтарам и аксумскому духовенству — это Дева Мария, убежище, земля Эфиопии, земля царя Давида. Точно так же и в КН можно найти целый список эпитетов, принадлежащих скинии Закона. Это место милосердия, прощения грехов, спасения, убежище, алтарь, врата жизни и славы, корабль, дом молитвы и место прощения грехов всем, кто истово уверует в Сион (КН 104). Бывший хранитель Аксума говорил мне, что в Ветхом Завете Сион олицетворяет Иерусалим, а в Новом Завете — всех христиан и Деву Марию. Эта интерпретация относится еще к временам создания летописи Амда Сиона, где упоминается "Сион — невеста Господня". В пергаментном свитке XIX века, хранящемся в Британской библиотеке, можно найти очень необычную серию иллюстраций, где изображен человек с ружьем и мечом, стоящий рядом с иконой Девы Марии, подписанной просто "Сион", а слева от нее висит изображение церкви с подписью "табот" [36].

Кефьялю Мерахи определяет Сион в терминах, практически идентичных приведенным выше: "Сион это дом Господа. В Ветхом Завете Сион — это город царя Давида, где была гора Сион. И это было символом Девы Марии и дома Господня (церкви)". Он добавляет, воедино связывая священный город эфиопов и его таинственный талисман: "Ковчег Ветхого Завета и ковчег скинии Нового Завета, трон которых в Аксуме (в Сионе), — наши защитники" [37].

Праздник Хедар Сион (праздник Марии) проводится ежегодно на двадцать первый день хедара (30 ноября). Он отмечает прибытие в Аксум ковчега Завета (или прибытие скрижали Моисея) и освящение церкви Марии Сионской Фрументием. Но сама скрижаль не выносится из церкви в этот день, как и в любое другое время сейчас и в будущем, что бы ни случилось. В КН можно найти другую дату прибытия ковчега: "и пришел Сион в страну Эфиопию шестого (или седьмого) дня месяца мияза". Жители Аксума говорят, что праздник раньше проводился в двадцать первый день тера (29 января), и сейчас двадцать первый день любого месяца считается в Эфиопии священным. Двадцать первый день тера был благоприятным днем, ассоциировавшимся с Марией. Летописи Зара Якоба говорят, что его коронация проводилась в Аксуме в двадцать первый день тера, "в день смерти Пресвятой Девы Марии".

Согласно одному автору, табот в церкви Марии Сионской обозначает "нашу матерь Сион", эммена Сион (emmena Seyon), "что значит "наша мать Сион", определение ковчега, находящегося в церкви в Аксуме. Это имя, скорее всего, имеет библейское происхождение и взято из пятого стиха 86 псалма" [38].

По-видимому, именно табот Марии хранится в церкви, а не табот Сиона, который не может участвовать в ритуале евхаристии из-за своей сакральности, скрытый от посторонних взглядов, хотя, по свидетельствам Альвареса и де Алмейды, именно он исполнял эту функцию.