В поисках легкой наживы

— Этого я не знаю, милочка. Она, может, опять детей нянчить поехала. У нее-то, слава богу, здоровье пока есть. Это у меня уж… — Она махнула рукой. — У меня и сердце больное, и ноги не ходят. И руки распухли все вон как. И дышать тяжело. Одышка такая. 0-ой. Беда. Это прямо страсть господня.

Баба Нина принялась охать и перечислять многочисленные хвори. Я молча кивала, а сама думала о своем. Пыталась мысленно найти применение той информации, которую только что получила. Потом взглянула на часы и вежливо откланялась.

Те из соседей, которые на момент загадочного шума находились дома, подтвердили слова бабы Нины. Правда, не так эмоционально, как это делала она.

— Слышала вроде бы, — сказала мне одна молодая женщина, — но это продолжалось не очень долго. Кто на такие вещи внимание обращает? Надо людям — пусть делают. Они ж не ночью. Может, и мне завтра понадобится полку какую-нибудь повесить. Она и про меня тогда точно такое же нагородит. Да вы слушайте больше эту бабу Нину Она же почти всегда дома сидит. Понятно, что ее такие мелочи раздражают.

Я вернулась в машину, завела движок и закурила, обдумывая свои дальнейшие шаги. Информация, полученная от бабы Нины, довольно интересна. И, может быть, она мне пригодится.

Все, Татьяна Александровна, пора в путь. В школу. На великосветский прием. Знакомиться с коллегами Дарьи Михайловны. А для начала бросим кости. Очень уж мне хочется знать, дорогие мои косточки, верно ли мое предположение?

16+26+6 — «Ведите себя так, чтобы и достоинство сохранить, и на разумный компромисс пойти, и быть оцененной по заслугам».

Глава 5

Я включила «дворники», поскольку на улице начался дождь, мелкий, холодный и противный. Такая погода навевает разные мысли. Выбросив бычок, я тут же достала еще одну сигаретину. Никотин помогает мне думать.

Итак, что мы имеем на сей час? Да почти ничего не имеем. Я совершила легкую пробежку по версиям. Это мне не прибавило информации, но зато навело на довольно интересную мысль. Только ее очень трудно «пришить» к обстоятельствам дела.

Дарья Михайловна имеет неопровержимое алиби, это понятно. По словам неизвестной мне ее собеседницы, был еще кто-то другой, кто помог отправиться Дмитрию Петровичу в мир иной.

Есть еще Виктор Владимирович. Его пока не сбрасываем со счетов. Возможно, с его помощью я сумею во всем разобраться. Грядущий вечер может оказаться мудренее утра.

Вперед, Таня! Хоть путь через тернии и нелегок, зато он ведет к звездам.

Пятая школа находится в Трубном районе, одном из самых криминальных в Тарасове. А уж третий квартал вообще славится на весь город. Было время, когда в этой самой школе царил полный беспредел. Поговаривали даже, что якобы тут ученики на уроках стреляли. Не знаю уж, насколько верны все эти слухи, только дыма без огня не бывает.

А вот то, что некоторые придурки приносили из дома бражку и внаглую ее попивали, причем прямо во время урока, это мне сама Ленка рассказывала. А уж она точно врать не будет.

Как ей удалось адаптироваться в таких условиях, я до сих пор не понимаю. Она говорит, что директор научил ее находить общий язык с самыми что ни на есть сложными объектами воспитания.

Надо обладать стойким характером и чудовищным терпением, чтобы тут работать и при этом умудриться иметь авторитет у этих сложных объектов. У Ленки это получалось неплохо.

Когда мне приходится здесь бывать, я вся внутренне напрягаюсь. Потому что совершенно внезапно из-за какого-нибудь угла может выскочить ученик, развивший реактивную скорость, и запросто протаранить тебя насквозь.

Так однажды Елена Михайловна, идущая на урок, протянула руку, чтобы открыть входную дверь. А в это самое время невинно резвящийся отрок, несшийся на бешеной скорости, распахнул дверь ударом ноги. В итоге моя подруга попала на урок довольно не скоро, поскольку вынуждена была уйти на больничный по случаю перелома правой руки. Вот такие здесь фронтовые условия.

Однако сегодня в школе было на удивление тихо. Во всяком случае, на первом этаже. Двери актового зала призывно распахнуты, у входа — дежурные старшеклассники. Детские голоса раздавались где-то выше.

Я прошла по знакомому коридору и поднялась на второй этаж, где находился класс подруги.

А вот там царила неразбериха. Я с трудом достучалась в дверь, которая, как выяснилось потом, была за-, крыта на швабру. Оказалось, что Ленкин кабинет на данном этапе служил костюмерной.

— Елена Михайловна! Елена Михайловна! Завяжите мне, пожалуйста, бантик. А то он у меня развязался, — верещала девочка лет десяти в карнавальном костюме. Я не поняла толком, какую именно козявку будет играть девчушка в этом грандиозном спектакле.

— Елена Михайловна, Сашка Попов подсматривает! — Малышка с загнутыми вверх косичками, словно у Пеппи Длинный чулок, подскочила к двери, задев меня картонными крыльями, и, схватив ту самую швабру, которая только что придерживала дверь, ломанулась за бессовестным Сашкой. А в дальнем углу кабинета сразу же пронзительно завизжали старшеклассницы, которые, похоже, тоже были заняты в спектакле и тоже переодевались.