В поисках легкой наживы

— Людмила Васильевна, — после нескольких минут молчания обратилась я к своей клиентке, — я полагаю, что нам надо поступить следующим образом…

Минут через десять она сидела в моей конспиративной квартире, на уютном диване и благодарила бога и Таню Иванову, которая теперь за нее отдувалась.

Я вернулась в квартиру Захаровой. И позвонила Кире домой. Он, наверное, уже в теплой пижамке на диванчике киношку посматривает. А тут я со своими и чужими проблемами.

— Володя, друг мой дорогой, у нас труп. Эту фразу я позаимствовала из «Улицы разбитых фонарей».

Хорошо, что он трубку не выронил. Но Володя — товарищ стойкий, он спокойно спросил:

— У кого это «у нас», дорогая? Он решил, что я просто пошутила. Пришлось убедить его в обратном:

— У нас — это у меня и у тебя. Молчание. Он собирался с мыслями.

— Я не шучу.

— Теперь я это понял. Только никак не возьму в толк, когда ты к нам работать устроилась?

— Понимаешь, у меня клиентка… Ее муж погиб.

Я обязана вызвать милицию. Сможешь приехать? Мне будет проще все объяснить тебе. Тебе я больше доверяю.

Наглость, конечно же, так заявлять. Но у меня нет другого выхода. Киря — товарищ проверенный. Уж он-то точно не подумает, что Таня Иванова могла убить человека. А вот коллеги его запросто. Им лишь бы кого-нибудь засадить. А там и трава не расти.

Хотя меня невозможно заподозрить, если поступать по всем правилам. К бутылке и фужерам я не прикасалась. Стол не трогала. К тому же в отделении милиции есть протокол изъятия пленки с упражнениями юной шлюхи. С датой моего задержания и точным временем. Когда произошло убийство, я была далеко отсюда.

Звонок в дверь, и я отвечаю:

— Там открыто, господа.

Киря сдержал свое обещание и приехал со своими ребятами. Его сопровождали два оперативника, врач-судмедэксперт и фотограф. Когда кирсановские коллеги занялись осмотром места происшествия и составлением протокола, Володя обратился ко мне:

— И каким же ветром вас занесло в эту квартиру, госпожа Иванова?

— Попутным, Владимир Сергеевич. Я пришла к своей клиентке, позвонила в дверь — тишина. А потом поняла, что дверь не заперта. И я вошла. А тут такой кошмар.

— А клиентки дома не оказалось, я правильно понял? — Кирсанов улыбнулся. Надо заметить, несколько ехидно.

— Вот именно. А сама обещала быть. Она мне поручение давала. Я его с честью выполнила. Тут, на кассетах, свидетельства адюльтера. Правда… Я сделала вид, что задумалась.

— Что «правда»?

— Да это я так. Просто по пути сюда у меня кое-что приватизировали ваши коллеги.

Я сообщила это с тайным умыслом. В какой-то мере это мое алиби.

— Рассказывай поподробнее про свое поручение, Таня.

— У-фф. Кажется, на сегодня все. Пора домой. Вот только клиентку проведаю, посмотрю, чем она там дышит. И заодно настрою ее на волну воспоминаний. Ей надо дать установку на размышления: пусть думает всю ночь, кто бы смог придумать и осуществить такое. Хоть какие-нибудь наметки да появятся…

Я поднялась в бабушкину квартиру, которая мне иногда служила в качестве конспиративной, и открыла дверь ключом.

Людмила Васильевна ходила из угла в угол и курила сигареты, забытые мною в кухне на полочке.

Услышав звук открываемой двери, она бросилась ко мне;

— Ну, что там, Таня?

Я повесила куртку в шкаф и устало ответила:

— Что там может быть. Ищут преступника. Сняли отпечатки пальцев, забрали бутылку на экспертизу, рутина, короче говоря. Кстати, у вас на кухне, в навесном шкафу обнаружена склянка с эфиром. Вам это о чем-нибудь говорит?

Глаза у нее округлились:

— Вы хотите сказать, что я его усыпила с помощью эфира, а потом убила? Но у меня отродясь не было никакой склянки с эфиром. Вы мне не верите, Таня?

И вновь потоки слез.

Я вздохнула. Верю — не верю, какая разница. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Поживем — увидим. Может, и правда бедняжку решили подставить по-крупному. Всякое в жизни бывает. Может даже оказаться, что это проделки молодой ветреной жены убитого, несмотря на то, что у нее стопроцентное алиби.

Я для себя именно так и решила. Но… Надо найти доказательства. Это раз. И объяснить простому русскому народу, как, собственно говоря, это могло произойти. Вот такие мелочи жизни, елки зеленые.

Люблю фильмы про Коломбо. Там все начинается именно с преступления. Зритель сразу знает, кто убил того или иного человека. Но знать — это одно дело. Совсем другое — доказать. Примерно в таких условиях я и оказалась. Во всяком случае, я тогда так думала… Но хорошо бы чуточку успокоить клиентку.

— Давайте сообразим что-нибудь поесть и сварим кофе. Выпьем по чашечке и поговорим.

И я прошла в кухню. Пока я варила кофе, готовила ужин из гречки и сосисок (ничего другого в квартире не было), Людмила Васильевна сидела на табуретке около окна, курила и задумчиво молчала. Она, по-моему, уже немного успокоилась. И вдруг:

— Таня, а я тут подумала и вспомнила. Вы про врагов спрашивали. Может, это они все подстроили?

— Кто «они»? Вы кого-то конкретно подозреваете?