В поисках минувших столетий

У подножия голой каменистой гряды Парнаса, где из ущелья сейчас едва сочится Кастальский ключ, стоял некогда Дельфийский храм бога Аполлона, славившийся своими предсказателями. Сюда прибывали посольства от городов и могущественных царей в надежде узнать будущее, сюда приезжали за советом, начинать ли войну, женить ли сына, отправиться ли в путешествие. Щедрой рекой текли богатства в сокровищницу Дельфийского храма: рассказывают, что лидийский царь Крез прислал в Дельфы даже золотые кирпичи.

Прошло время, храм разрушился, и его развалины были занесены землей. Но вот явились археологи, расчистили землю и нашли под ней остатки храма и прилегавшего к нему театра, статуи, подаренные почитателями Аполлона, и стены, покрытые надписями. На камне были вырезаны письма от различных городов и государей, адресованные дельфийцам, решения о разделе земель, отчеты должностных лиц, управлявших имуществом Дельфийского храма, акты об отпуске рабов на волю и гимны с нотными значками.

Торжественная латынь, поющая на каменных плитах, и не менее торжественный греческий язык далеко не всегда повествуют о грандиозных победах, о бегстве сокрушенного врага, о героизме павших воинов.

Напротив, обычное содержание надписей вполне буднично, в них идет речь о житейских делах: некий Эпаминонд, сын Эпаминонда, сообщает в надписи, что угостил завтраком все население города, не исключая городских рабов; есть надпись, запрещающая спекуляцию рыбой в маленьком греческом городе Элевсин; есть надпись, в которой жители фракийских деревень жалуются на тяжесть поборов; есть надпись, где устанавливаются права африканских земледельцев на обрабатываемые ими наделы и указывается, какие повинности они должны отбывать.

Будничность содержания надписей особенно ценна для историков, ибо надписи знакомят нас с бытом античных городов, с имущественными отношениями, с обязанностями должностных лиц, а эти стороны жизни не привлекали обычно внимания древних авторов: ведь им хотелось рассказать своим читателям о чрезвычайных событиях и о знаменитых людях. К тому же надписи, как правило, подлинные документы: писатель мог пересказать содержание мирного договора по памяти, сократив его или даже видоизменив, — но если посчастливится найти каменную плиту с этим договором, мы будем иметь настоящий официальный текст, без искажений.

Древние писатели подробно излагали события, происходившие в крупнейших центрах: в Афинах, в Спарте, в Риме. Но история провинциальных городов от них нередко ускользала, Надписи же остаются повсюду. Поэтому-то они служат, пожалуй, самым важным источником, из которого мы черпаем сведения о провинциальной жизни античного мира. О греческих городах, существовавших когда-то в Крыму, мы знали бы очень мало, если бы не драгоценные подробности, содержащиеся в найденных здесь надписях.

Молодые граждане античного Херсонеса, достигнув совершеннолетия, должны были приносить присягу родному городу; они клялись не нарушать демократию и доносить властям на тех, кто замышляет ее ниспровергнуть; они клялись не выдавать государственных тайн и продавать хлеб из своих владений только в Херсонесе. Об этой присяге херсонесцев, проливающей свет на общественные порядки в городе, мы знаем по надписи на мраморной плите, которая была найдена при раскопках расколотой на два куска.

Другая надпись, тоже найденная в Херсонесе, упоминает о восстании на Боспоре, которое произошло в конце II века до н. а. Царь Боспора Перисад был убит, и восставшие под руководством Савмака захватили город.

 

ЯЗЫК НАДГРОБИЙ

Если идти по следам, оставленным каменными надписями, то дорога неминуемо приведет нас на некрополь. Некрополь — это значит город мертвых; теперь мы обычно пользуемся другим словом — кладбище.

Как и наши современники, древние афиняне ставили на могилах памятники: иногда — сделанные из камня большие сосуды, иногда — стелы, четырехугольные плиты, изображавшие покойного в кругу его близких. Вот молодая женщина (мы узнаем из надписи, что ее имя Гегесо), сидящая на стуле, а перед ней стоит рабыня и протягивает Гегесо шкатулку с драгоценностями, которые она так любила при жизни; вот стела Мнесагоры, где мы видим ее и ее маленького брата, который, опустившись на левое колено, протягивает к ней руки. И тут же, рядом с изображениями, скупые надписи: несколько прощальных слов, обращенных к покойному, его имя, изредка — профессия. Казалось бы, что может извлечь историк из этих скудных фраз?

Конечно, если бы мы располагали одним, двумя или тремя такими надгробиями, они не очень обогатили бы наши представления о далеком прошлом. Но все дело в том, что надгробных надписей множество.

«Прощай, Гегесо!» Надгробный памятник