В поисках мира

Мы были счастливы. Никогда в жизни я не встречал такой как она — смелой, жизнерадостной, она была горда, но была способна принимать чужую точку зрения, и признавать, если была не права. И самое главное — она полюбила меня так же как и я ее. Сколько ночей я лежал и спрашивал богов, за что мне такая радость? И сглазил видимо… а возможно события, которые произошли потом были нужны, чтобы уравновесить счастье, которое было мне дано, горем.

С первыми нападениями на ньяри, мы перебрались с Амаинтин в небольшой дом на краю моих владений. Она была беременна тобой, но срок был еще совсем мал — четыре месяца, при том, что ньяри вынашивают своих детей полтора года. Однако я не учел одного — слухи о том, что моя жена — ньяри, уже успели далеко разойтись и нас ждали.

Я был сильным магом и сильным воином. Я смог остановить нападавших и смог открыть телепорт, через который мы скрылись, но сил на то, чтобы полностью замести следы мне не хватило и охотники выследили нас. Четыре дня мы бежали не останавливаясь, но гончие псы моего же народа не отставали от нас ни на шаг. У меня была одна единственная возможность спасти ту, что я так любил. Я уговорил ее раздеться и уйти через воду (меня она перенести не могла никак), сам же взял ее одежду и побежал дальше, петляя как заяц, за которым гонится волк. На самом деле у меня была только одна цель — дождаться момента, когда проход ньяри закрылся бы полностью, найти ее с этой точки оказалось бы уже не возможно. Меня схватили под конец того дня и доставили обратно — в единственный самостоятельный город такхаров, где состоялся суд. Меня назвали предателем и обвинили в том, что я защищаю тех, кто пришел уничтожить этот мир. В результате приговора, я лишился рогов (источник нашей магической энергии) и был заточен на двадцать лет в подземных темницах. Только одна мысль держала меня в этой жизни — моя любовь и мой ребенок живы. Я верил, что Амаинтин сможет спрятаться и защитить тебя и я не ошибся.

У меня были друзья среди тюремщиков и через них я узнавал информацию и то, что происходило на полях сражений. Очень быстро я полностью осознал, что войны нет — есть только тотальное уничтожение всех ньяри и тогда меня охватил страх. Я понял, что как бы вы не прятались — вас все равно найдут и убьют. Я решил, что не могу больше сидеть на месте и ничего не делать. Выбраться из тюрьмы такхаров было тяжело, но я смог это сделать, не без помощи друзей, но смог. Два года я искал вас, и опоздал. Лири, ты не представляешь что я почувствовал, найдя тебя у того домика в лесу — исхудавшую, грязную и из последних сил держащую костер, в который ушла твоя мать. Но даже в том состоянии ты была сильной и гордой, как Амаинтин. Ты кричала, сопротивлялась и говорила что ненавидишь отца, за то, что он умер, за то, что из-за него умерла еще и твоя мать. Я не смог тебе ничего сказать, не смог, но зато я смог помочь тебе выжить. Я учил тебя, воспитывал… ты не представляешь как было больно смотреть в твои глаза и видеть ее, знать, что из-за меня она умерла. Я просто не смог дать тебе той любви и тепла, которое ты заслужила. Не смог.

Однажды я вернулся домой с охоты, но тебя уже не было. Я отправился по следам в поиске и дошел до того города, где собирались казнить ньяри. Я хотел если не остановить тебя, то хотя бы помочь… и в какой-то степени я смог это сделать, потому, что такхары, что были там вместо того, чтобы контролировать казнь ньяри сконцентрировали свое внимание на том, чтобы поймать меня. Это была последняя помощь, которую я смог тебе организовать, потому, что никто не в состоянии выстоять против двадцати воинов и так я снова оказался в тюрьме на еще долгие шесть лет. И снова меня грела надежда, только она одна давала мне силы. Тюремщики были казнены, однако и среди новых я нашел тех, кто рассказывал мне новости. От них я узнал о том, что ты стала символом силы ньяри. Ты стала тем самым, что так боялись все — сильная, спокойная и жестокая. Твои победы казались на столько нереальными, что все расы до последнего не воспринимали одну единственную ньяри всерьёз, а потом стало поздно.

Когда война закончилась столь неожиданным образом и я оказался на свободе — ты пропала. Сколько лет я пытался найти хоть какую-то нить, но те, кто знали тебя — молчали, а остальные и рады были бы сдать, но даже не представляли, куда ты делась. Лишь год назад, по огромному выплеску твоей энергии, я смог ухватиться за призрачную нить и пришел сюда скорее от очередной волны безысходности, решив, что ты снова пропала без следа.

И нашел.

Боги, Стихии! Я нашел тебя, мою маленькую девочку, мое счастье.