В поисках наслаждения

Она ненавидела подобное ханжество. Пусть получит. Его умно завуалированные колкости принимались в обществе и считались нормой, в то время как ее откровенная правда была не в чести. Ей и в дальнейшем придется мириться с подобными разговорами, если снимет дом в Дартмуте. Город быстро терял для нее свое очарование.

— Возможно. Но согласитесь, нельзя не задаться вопросом, с какой стати мой кузен вдруг женился, зная, что уезжает на войну.

— Мы поженились, Роксхем, потому, что это нас обоих устраивало. Потому что это хорошо. — Она надеялась, что ее улыбка получилась снисходительной. — А теперь простите, у моей матери есть и другие гости.

Он выбродил вперед руку, чтобы остановить ее.

— А какие у вас планы относительно дома?

Лиззи освободила руку.

— Какого дома?

— Его дома. В этом сыром местечке у черта на куличках. Может, вы о нем и не знаете. Гласс-Коттедж.

Вот, оказывается, откуда растут ноги его озлобленности. Их брак разбил его надежду на наследование.

— Как? Поселиться там, конечно. Мне жаль, что расстроила ваши ожидания, но это «сырое местечко у черта на куличках», как вы выразились, на самом деле полно очарования, и я рада, что могу теперь назвать его своим домом.

Его единственной реакцией стали алые пятна на щеках.

— Моя дорогая маленькая кузина, — протянул он. — Этот дом не приспособлен для житья. Он в полной разрухе.

Лиззи ненавидела покровительственное отношение. Ничто не могло разозлить ее так, как проявление раздутого мужского превосходства.

— Уж вам-то хорошо известно, что такое разруха или крах, Роксхем, верно? Интересно, кто-нибудь еще садится играть с вами в карты? Насколько я понимаю, ваши козыри, как бы это лучше выразиться, пошли на убыль?

От едва сдерживаемой ярости контуры его губ побелели.

— Нравится считать себя самой умной среди присутствующих, да? Так вот, советую запомнить, что выглядит это непривлекательно.

Как странно, но она думала о том же. Они были в этом очень похожи, она и Роксхем. Вероятно, поэтому он вызывал у нее неприятие.

Возникшую напряженность разрядил втиснувшийся между ними человек.

— Элизабет. — Ее отец откашлялся. — Тебе пришло сообщение.

— Конечно.

Сделав легкий поклон, Лиззи отступила от Роксхема.

Но Роксхем с места не сдвинулся.

— Что это?

Он указал на официального вида пакет в руке ее отца.

— Срочная депеша, только что пришла из Адмиралтейства для Элизабет. От капитана Марлоу, осмелюсь предположить, — сказал ей отец.

Лиззи лишь рассмеялась и выхватила пакет из руки отца. Как романтично. Срочная депеша! Вполне в духе Джейми.

— Оно адресовано тебе, Элизабет, — уточнил ее отец для Роксхема, поскольку тот все еще нависал над ними. — Почему бы тебе не пройти в мою библиотеку?

— Ерунда. Это какое-нибудь любовное послание или что-нибудь в этом роде, — произнесла она с неподдельной радостью, хотя сказала это нарочно, чтобы позлить Роксхема.

С другой стороны, это должно было показать всем достаточно ясно, что они женились по любви. Хотя Роксхем был единственный, кто в силу невоспитанности сказал об этом вслух, другие тоже наверняка думали, что она скоропалительно выскочила замуж за Джейми, чтобы предупредить скандал.

— Право, не знаю, зачем ему понадобилось утруждать себя и посылать любовное письмо срочным почтовым отправлением.

Все же она переместилась к окну, где было больше света и чтобы охладить пылающие от нетерпения щеки. Его первое письмо. Хотя говорил, что писать не станет.

Ее руки слегка дрожали от возбуждения и счастья, когда она сломала печать и пробежала глазами написанное. Но слова не имели смысла. Письмо было не от Джейми.

«Мадам… Печальная обязанность… С сожалением сообщаем…»

Читая и перечитывая слова в тщетной надежде убедиться, что ошиблась, что неправильно поняла ужасную новость, Лиззи ощутила, как холод пробирает ее до костей.

— Нет! — Слова сорвались с ее губ каплями яда. — Так скоро…

В комнате вокруг стало тихо. Она подняла глаза и увидела, что все смотрят на нее. Ее колени подогнулись, и она вдруг осела на пол.

— Боже, но как же скоро…

Почему дышать вдруг стало так трудно?

— Элизабет, — бросился к ней торопливо отец. — Что такое?

И наклонился, чтобы помочь.

— Я не думала, что он умрет так скоро. Он ведь только уехал.

Ее грудь болезненно сжалась.

— Кто умер? Уж не хочешь ли ты сказать…

— Джейми. Мой Джейми. Его больше нет.

Отец забрал письмо из ее безвольных рук.

— Да. — Для нее внезапно наступила зима, и ничто не могло защитить ее от холода. — Я думала, это займет…

— Что ты думала?

Кажется, это Роксхем спросил. А где ее мать? Она хотела к матери.

— Не могу поверить, что это случилось так скоро.

Острая боль в груди ширилась, пока не превратилась в тугой узел жгучего огня. В глазах защипало. О Господи, она плачет. Но она не должна. Она говорила, что не будет. Сжав зубы, задержала слезы, яростно моргая ресницами.

Но как же больно. Как можно испытывать такую боль, если с тобой на самом деле ничего не происходит? В нее не стреляли. Ее не травили. Но чувствовала она себя так, будто над ней учинили физическую расправу.