В поисках невидимого Бога

Вера смотрит на жизнь с точки зрения доверия, а не страха. Какой бы хаос ни творился в настоящем, над всем владычествует Бог. И Он является Богом любви, Богом, для Которого я важен. Никакое страдание не длится вечно, и никакое зло в конце не восторжествует. Даже на самое темное событие в истории — на смерть Сына Божьего — вера смотрит как на прелюдию к событиям самым радостным.

Скептик заметит, что я подгоняю решение под ответ: начал с заранее известной предпосылки и стал рассуждать под ее углом. Он прав. Я действительно начал с известной предпосылки: у истоков мироздания стоит благой и любящий Бог. Если скептику кажется, что эта предпосылка безосновательна, пусть поищет другое объяснение. По верному замечанию блестящего политического обозревателя Уильяма Сэфайра, «кандидат, который вменяет себе в заслугу дождь, впоследствии будет обвинен в засухе». Но как тогда снять с Бога обвинение в страшном зле, которое творится повсюду?

Во–первых, как я уже писал, не следует думать, что все происходит с одобрения Бога. Когда два обезумевших подростка минируют школу и расстреливают одноклассников, разве это замысел Божий? Один мой знакомый восторженно рассказывал о «чудесах» в той школе. Оказывается, убийцы поместили в школу девяносто пять взрывчатых устройств, но почти все они не сработали. Один из учеников получил две пули в голову, причем чуть ли не в упор, но пули «чудом» угодили не в мозг, а в челюсть, и он выжил. Еще один ученик в тот день заболел и не пошел в школу. Его родители после благодарили Бога за промыслительную заботу. Когда я слышу такие истории, я радуюсь благополучному исходу, но не могу не спросить себя, как воспримут их матери и отцы, чьи дети погибли в этой бойне.

В нашем мире случается много такого, что противно воле Божьей. Перечитайте пророков: от лица Бога они обличают идолопоклонство, несправедливость, насилие и другие признаки человеческого греха и бунта. Перечитайте Евангелия: Христос возмущает религиозный «истеблишмент», исцеляя людей от болезней, которые учителя и законодатели считали «волей Божьей». Промысел Божий — загадка, но Бога нельзя винить в том, против чего Он выступает ясно и недвусмысленно.

Но скептик не уймется: как можно, снимая с Бога ответственность за плохое, благодарить Его за хорошее? Ответ: можно, имея доверие — состояние, противоположное паранойе. Доверие же основывается на том, чтб мы узнаём в общении с Богом.

Проведем аналогию с человеческими отношениями. Допустим, я договорился встретиться в определенный час со своим другом Германом. Проходит час, а Германа все нет. Как я себя поведу? Начну проклинать его бездумность и безответственность? Но нет, годы дружбы научили меня, что на Германа всегда можно положиться. Значит, помешало что–то от него не зависящее (спущенная шина? несчастный случай?) [8]. Если я люблю человека, то ставлю ему в заслугу хорошее и стараюсь не винить за плохое, предполагая, что здесь действовали иные силы. В итоге возникают и поддерживаются взаимное доверие и любовь.

Со временем, благодаря личному опыту и изучению Библии, я узнал некоторые качества Бога. Его образ действий часто ставит меня в тупик: Бог действует медленно, предпочитает грешников, изгоев, бунтарей и блудных сыновей, ограничивает Свою мощь, говорит шепотом или вообще через молчание. Но именно в этих качествах я вижу свидетельство Его долготерпения, милости и желания уговаривать, а не заставлять. Если меня посещают сомнения, я думаю о Христе — самом явственном откровении Божьего «Я», и учусь доверять Богу. Когда же свершается зло или происходят трагедии — такие, что их невозможно объяснить деяниями Бога, Которого я знаю и люблю, — я ищу другие объяснения.

***

Представьте себе положение разведчика, который работает во вражеском тылу и вдруг теряет связь со своими. Он может подумать, что его бросили на произвол судьбы. Но если он доверяет своему руководству, то решит, что возникла проблема со связными, или связь прервана для его же безопасности. И если разведчика схватят, скажем, в Бейруте или Тегеране, он никого не выдаст. При этом разведчик будет надеяться, что его правительство постарается ему помочь: договорится по дипломатическим каналам, предложит обмен или проведет спасательную операцию. Иными словами, даже в самой тяжелой ситуации разведчик верит, что родной стране ни он сам, ни его участь не безразличны.

Клайв Льюис приводит много примеров того, как оправдывается доверие, — даже в таких условиях, когда доверять, казалось бы, очень трудно: