В поисках невидимого Бога

По наблюдениям Жирара, в различных обществах нередко предпринимались попытки усилить власть через «священное насилие». Обычно (вспомним, к примеру, германских нацистов или сербских националистов) в качестве козла отпущения выбирается некое меньшинство, и на него изливается праведный гнев, что укрепляет и воодушевляет власть предержащих. Еврейские и римские руководители испытали эту методику на Иисусе, но она привела к неожиданным последствиям: Крест отмел традиционное деление на сильных героев и слабых жертв, ибо жертва стала героем. Христос, «отняв силы у начальств и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собою» (Кол 2:15). Он публично разоблачил власть, которой гордились люди: самая глубокая религия того времени обвинила невинного, а самая совершенная система правосудия вынесла приговор и привела его в исполнение.

Евангелие, в центре которого стоит Крест, изменило систему ценностей во всем мире. В наши дни жертва обладает особым нравственным авторитетом. Возьмите хотя бы лауреатов Нобелевской премии мира: чернокожий архиепископ из ЮАР, руководитель польского профсоюза, бывший узник нацистского концлагеря, гватемальская крестьянка, епископ из непризнанного Восточного Тимора. По мнению Жирара, такое уважение к обездоленным — прямое следствие распятия Иисуса Христа.

Женщины, бедняки, защитники окружающей среды и прав человека, даже сомнительные «меньшинства» — все они обязаны своим моральным весом силе Евангелия, в котором Бог занял место жертвы. Парадоксальным образом, «политкорректность», отстаивающая эти права, часто становится врагом христианства, хотя на самом деле корнями уходит именно в христианское Благовестие.

Откровение Бога, данное во Христе Иисусе, застало мир врасплох. И сегодня, спустя два тысячелетия, раскаты грома, грянувшего в первом веке христианской эры, еще не затихли. Мы живем в обществе, которое возвеличивает успех, презирает неудачников и глухо к страданию. И поэтому нам нужно постоянно напоминать себе: самое главное в христианстве — страдающий, не имевший успеха, умерший позорной смертью Христос.

***

Историк Церкви профессор Роберта Бонди рассказывает, как сочувствие Иисуса к слабым смягчило ее сопротивление Богу и исправило искаженный в ее представлении Божий образ. Очень долго Роберте было тяжело называть Бога Отцом, потому что ее собственный отец был жестоким и далеким от дочери. Он не терпел чужих недостатков, не переносил ни малейшего непослушания со стороны детей и жены: они должны были повиноваться, не задавая вопросов. Отец считал, что женщина должна быть тихой, покорной и уступчивой.

Роберта очень старалась, но все равно не смогла стать покорной и уступчивой родителю. Через все детство она пронесла бремя вины: она чувствовала, что не соответствует его требованиям. Когда ей исполнилось двенадцать лет, отец ушел из семьи, и с

тех пор она видела его лишь раз в год. Душу Роберты сжигал гнев, а когда она слышала, что «Бог нам как отец», это вызывало лишь возмущение. Впоследствии Бонди попала в Оксфордский университет, где изучала труды ранних отцов Церкви. У монахов–пустынников она обнаружила совершенно иной образ Небесного Отца: мягкого Бога, Который понимает наши слабости, искушения и страдания и особенно любит тех, кого презирает мир. Роберта попыталась включить слово «Отец» в свои молитвы, но получалось не очень хорошо, пока она не задумалась глубже над прощальной беседой Иисуса с апостолами. Христос говорит, что уходит к Отцу. Ученики смотрят на него с недоумением, и Филипп просит: «Господи! Покажи нам Отца, и довольно для нас» (Ин 14:8). Иисус отвечает: «Столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца; как же ты говоришь, покажи нам Отца?» (Ин 14:9).

«Видевший Меня видел Отца». Эти слова неожиданно поразили церковного историка и богослова Бонди. Ведь если Иисус особо заботится о нищих, вдовах и изгоях, то и Отец поступает так же! Значит, переносить на Бога свои усвоенные с детства представления об отце — неправильно. Земные папы и мамы не являются прообразом небесного Отца. Все наоборот: Бог — вот образец для земных родителей. Через Христа Роберта увидела Бога словно впервые.

Обретя это новое видение, Бонди стала перечитывать Евангелия. И многие тексты зазвучали для нее иначе. Например, в рассказе о воскрешении Лазаря она обратила внимание на беседу Иисуса с двумя сестрами. Христос не только обладает Божьей силой, способной воскресить Лазаря, но Он плачет вместе со своими друзьями, с Марфой и Марией. Более того, Он позволяет сестрам укорять Себя за опоздание. Все еще находясь под влиянием детских ассоциаций, Бонди замечает, что сестры (в отличие от нее самой) совсем не боятся Иисуса. Они не принимают случившееся молча и покорно, но изливают Господу свою боль и обиду.

Постепенно у Бонди выстроились представления о настоящих отношениях с Богом: