В поисках Нигера

Особенно тщательно за время пребывания в Борну были обследованы озеро Чад и прилегающие к нему юго-западные районы. В феврале 1823 года путешественники подошли к реке Комадугу Иобе, которую они называли Яу. После выхода на берега Чада это було второе важное открытие экспедиции. Денэм описывает Комадугу^[44] в дневнике как «довольно значительную реку, ширина которой в отдельных местах достигала 50 ярдов… Как я и ожидал, все арабы говорят, что это Нил и что река несет свои воды в озеро Чад». Аудни был менее категоричен, чем Денэм, но также допускал, что они могли открыть Нигер: «Я не стал строить догадки. Только исследование рассеет сомнения. И все же я с удовольствием смотрел на эту реку, на ее спокойные и полные очарования воды… и не отвергал возможности, что это мог быть знаменитый Нигер». Тем не менее, когда позднее была открыта река Шари, Аудни писал 28 марта 1823 года в Лондон заместителю министра колоний Уилмоту Хортону более определенно: «Нигер— не здесь, если только Яу не является этой рекой».

К этому времени члены экспедиции окончательно рассорились. Последним толчком послужили «подвиги» Денэма, который принял участие в рейде за рабами в грану Мандара. Жители гористых, труднодоступных районов, которых суданские мусульмане называют кирдu, объединяя этим словом всех немусульман, долгое время отстаивали свою независимость, успешно отражая нападения как царей Борну, так и фульбских завоевателей. На этот раз правителю Мандары удалось даже использовать отдельные отряды фульбе для отражения набега трехтысячного отряда конницы шейха ал-Канеми. В битве канури были разбиты и обращены в бегство, причем понесли большие потери. Плачевными оказались результаты похода и для лихого майора: Бу Халум, его переводчик, был убит, а сам Денэм попал в плен, где пережил малоприятные дни, едва избежав гибели.

В результате течение реки Шари Аудни и Клаппертон наносили на карту уже без майора. «Мы установили, что река впадает в великое озеро Чад… — докладывал доктор консулу Уоррингтону, — и обследовали ее на протяжении 50 миль к югу и северу от города Шау… Как утверждают, ее большой приток Багир ми впадает в Нил».

В этом же письме Аудни высказал ошибочное предположение, что «если такая большая река, как Шари, теряет свои воды путем испарения в озере Чад, то и Нигер может исчезать таким же образом в озере Нуффе (Нупе)». Однако одновременно путешественник совершенно определенно утверждал: «Ни одна река с Запада не может пересечь страну Мандара»; тем самым Аудни, по существу, отвергал гипотезу «Нигер — Нил».

Так практика географических исследований подтверждала (хотя самому Аудни и не суждено было это узнать) точку зрения Рейхардта и Лэнга, построенную первоначально на чисто теоретических посылках.

«Миссии в Борну» как единого целого к середине 1823 года по сути дела уже не существовало: путешественники окончательно разделились и вели исследования двумя группами. Аудни и Клаппертон намеревались после обследования низовья Шари отправиться в страны хауса. В отношении выбора этого направления у Аудни были свои соображения. С самого начала экспедиции он очень сомневался, что великую западноафриканскую реку следует искать там, где предполагал Барроу и куда намеревался двинуться Денэм. Эти сомнения со временем все усиливались. «Предпочтительнее отправиться в Судан («Хауса»), — писал Аудни в Лондон тому же Уилмоту Хортону. — При этом, разумеется, поиски в восточных районах не должны остаться незавершенны ми. Как только майор Денэм пойдет в этом направлении, я отправлюсь в Судан».

«Где Нигер? — вновь задает он вопрос в письме к неизвестному корреспонденту. — Яу — единственная обнаруженная река, текущая из Судана, и она слишком мала. Если существует другая река, то она должна находиться далеко к северу от Борну, и даже тогда она, скорее всего, оканчивается в озере Чад».

К лету 1823 года Аудни окончательно укрепился во мнении, что Нигер не протекает по территории Борну. Теперь он был твердо уверен, что реку следует искать где-то в стороне Нупе. Об этом он писал Хортону 14 июля 1823 года, сообщая о своем и Клаппертона намерении двинуться на запад.

Так и было сделано, хотя нельзя сказать, что обошлось без затруднений. Шейх ал-Канеми отпускал путешественников с явной неохотой. Безусловно, он опасался прежде всего, что выгоды, которые он намеревайся извлечь из контактов с англичанами, могут достаться султану Сокото. Разумеется, вслух ал-Канеми этого не говорил, а ссылался на то, что за пределами своей страны он не сможет гарантировать безопасность миссии. Но в конечном счете шейх все-таки снабдил Аудни и Клаппертона рекомендательными письмами. Они были адресованы эмирам^[45] Кано и Катагума (которых путешественники называют «губернаторами»), «деловому поверенному» шейха в Кано — Хат Салаху и даже самому султану Мухаммеду Белло, сыну Османа дан Фодио, основателя фульбской державы на территории нынешней Нигерии.