Читаем В поисках острова Платея полностью

При желании можно найти сведения о том, что глобальный уровень моря на начало греческой колонизации Киренаики был выше современного на целых 10 метров (рис. 5) и мог не только превратить полуостров Бомба в остров, но и целиком погрузить его под воду. Однако непосредственные палеогеографические исследования скорее говорят об обратном. Палеоуровень Средиземного моря в эту эпоху был ниже нынешнего примерно на метр-полтора (Morhange at al., 2001, 2006; Furlani at al., 2013).

Рис. 5. Позднечетвертичная история уровня моря. Данные Национального управления океанических и атмосферных исследований США[4].


Остров Бомба мог превратится в полуостров и в результате землетрясения. Регион восточного Средиземноморья сейсмически очень активен. К примеру, после катастрофического землетрясения произошедшего там в IV веке, западная часть острова Крит оказалась поднята на высоты до девяти метров (Pirazzoli, 1996). А древняя часть киренского города Аполлония с портом VII-VI веков до нашей эры наоборот находится ниже уровня моря, на глубине примерно 3,5 метра (Baika, 2013), как полагают, из-за погружения в результате землетрясений.

Определённости по вопросу – был ли 3000 лет тому назад "нынешний Бомба" островом – найти так и не удалось.

Гораздо определённее говорить о бесперспективности этого клочка суши для основания античной колонии. На этом недоострове нет пресной воды. Его небольшие размеры (примерно 2600 на 900 м) и малая высота относительно уровня моря (менее 6 м) не предполагают образования грунтовых вод, и о колодцах можно было не мечтать. Почти полное отсутствие летних дождей, потребовало бы огромных предварительных работ для создания запасов дождевой воды во время дождливого сезона.

Однако у Геродота, в его подробном описании колонизации греками Киренаики, нет никаких упоминаний о проблемах первопоселенцев Платеи с пресной водой. Включая ловца моллюсков-багрянок  Коробия, в одиночку прожившего на острове Платея более года (Геродот IV.151-152). Да и сами поселенцы с Феры провели на этом острове два года (Геродот IV.157).

Проверить, подходит ли Бомба на роль Платеи, можно с учётом указанного Геродотом размера территории занятой вымершим растением - киренским сильфием[5]:

А растет сильфий от острова Платеи до устья Сирта (Геродот IV.169).

По словам Теофраста это расстояние было более четырех тысяч стадий:

Сильфий занимает в Ливии значительное пространство: говорят, больше четырех тысяч стадий (Теофраст VI.3.3).

Греческий стадий равен 178 м. От восточного берега Киренаики до западного, на широте Эвесперид, примерно 1600 греческих стадий (рис. 6). Поэтому слова Теофраста имеют смысл только в том случае, если сильфий рос по всему морскому побережью, начиная от устья Сирта на западе до залива Бомба на востоке. Для проверки следует выяснить положение устья Сирта.

Рис. 6. Размеры Киренаики на широте Эвесперид.


К сожалению, с определением положения устья Сирта в комментариях к Геродоту всё ещё менее благополучно, чем с островом Платея. Можно прочитать, что "Геродот имеет в виду современный Большой Сирт между Киренаикой и триполитанским побережьем".

По определению, устье – место впадения реки в другой водоток или водоем. Но греческое слово ????? (стома) имеет гораздо больше значений, в том числе – бухта в целом. То, что в переводе с текста Страбона интерпретируется как ширина устья Большого Сирта – ???????? ?????? (Страбон XVII.III.20), при указанном размере в 1500 стадий ясности не вносит и очевидно должно быть переведено как ширина бухты.

Скилак называет устье Сирта границей между племенами насамонов, живущих слева от Сирта до вершины залива (то есть только по восточному берегу), и маков (Скилак 109). Поэтому, если ориентироваться на лексикон Геродота, употреблявшего слово ????? в обычном понимании устья, а также как речного рукава (Геродот II.17)[6], то имеет смысл поискать в качестве ориентира точку впадения в Средиземное море какого-нибудь бывшего водотока покрупнее.

Тем более, что постоянные реки в этом регионе имелись. Геродот упоминает впадающую в море реку Кинип (сейчас Вади-Каам[7]) в соседней с Киренаикой Триполитании (Геродот IV.175). Кроме того, у него же говорится о реке на материке в местности Азирида, напротив острова Платеи (Геродот IV.157). У Плиния описывается существование в Киренаике постоянной реки неподалеку от современного Бенгази (Pliny V.V.31).

Похоже, что две с половиной тысячи лет назад климат в Ливии, несмотря на уже закончившийся неолитический субплювиал[8] или период зеленой Сахары, был ещё довольно влажным. Например, Плиний Старший упоминает обширное болото Тритон, которое "многие помещают между двумя Сиртами" (Pliny V.IV.28).

Ничего удивительного, что устье большой реки, некогда впадавшей в залив в самой южной его точке, легко обнаруживается в рельефе и на снимке из космоса примерно на 18.98 градусах восточной долготы (рис. 7).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Моя жизнь. Южный полюс
Моя жизнь. Южный полюс

Не бывает скучных и безопасных путешествий. Открытие Америки, Индии, Австралии, исследование Африки потребовали неимоверного напряжения сил и множества человеческих жертв. Но достижение полюсов Земли стало наиболее захватывающей главой в истории географических открытий.Со времен викингов всех самых отважных и целеустремленных мореплавателей как магнитом тянуло к Северному полюсу. Каждая новая экспедиция на шаг приближалась к заветной цели, но сам полюс оставался неприступным. И даже когда в 1909 году сразу два исследователя объявили о его покорении, многие с сомнением встретили это известие. Ни точность тогдашних приборов, ни свидетельства очевидцев не были стопроцентно надежными, а оставить в точке полюса знак или флаг можно только на дрейфующем льду: «застолбить» Северный полюс невозможно.Покорение Южного полюса оказалось еще драматичней. Самая трагическая страница этой истории – поход капитана Роберта Скотта, экспедиция которого достигла полюса через 35 дней после Амундсена и погибла на обратном пути.Этот том популярной серии «Великие путешествия» представляет захватывающую дилогию выдающегося норвежского полярного исследователя Руаля Энгельбрегга Гравнинга Амундсена (1872—1928). В книгах «Моя жизнь» и «Южный полюс» Амундсен рассказывает о героических полярных буднях, о разнообразных способах путешествий: на кораблях, лыжах, собаках, самолетах и дирижаблях. О лишениях, испытаниях, приключениях и подвигах, которыми была наполнена его жизнь. О главном ее событии – достижении Южного полюса – и о многом другом. «Южный полюс» – своеобразная «стенограмма подвига», полярная сага: достоверная, подробная, увлекательная книга, местами пугающая, а местами веселая, написанная с большой непосредственностью и с характерным амундсеновским юмором. А автобиографическая повесть «Моя жизнь» дополняет и обрамляет это главное событие судьбы путешественника, ведь в жизни великого норвежца было не только 14 декабря 1911 года.В юности Амундсен «хотел пострадать за свое дело, – не в знойной пустыне по пути в Иерусалим, а на ледяном Севере», в зрелости сказал однажды о полярных краях: «Ах, если бы вам когда-нибудь довелось увидеть своими глазами, как там чудесно, – там я хотел бы умереть».Сбылось и то, и другое. Он прожил счастливую жизнь: жил, как хотел, и погиб, как мечтал: во льдах, спасая терпящих бедствие.Электронная публикация включает все тексты бумажной книги Руаля Амундсена и базовый иллюстративный материал. Но для истинных ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу. Бумажное издание богато оформлено: его украшают сотни цветных и черно-белых фотографий и иллюстраций, позволяющих читателям воочию увидеть Арктику и Антарктику такими, какими их впервые узнал автор этой величественной эпопеи.Издание напечатано на прекрасной офсетной бумаге. По богатству и разнообразию иллюстративного материала книги подарочной серии «Великие путешествия» не уступают художественным альбомам. Издания серии будут украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, станут прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам.

Руал Амундсен

Геология и география
Рассказывает геральдика
Рассказывает геральдика

В книге рассматривается вопрос о том, где, когда и как появились первые геральдические эмблемы на территории нашей Родины и что они означали на разных этапах ее истории. Автор прослеживает эволюцию от простейших родовых знаков до усложненных изображений гербов исторических личностей, городов, государств. Читатель узнает о том, что древнейшие гербовые знаки на территории нашей Родины возникли не как подражание западноевропейским рыцарским гербам, а на своей, отечественной основе. Рассказывается о роли В. И. Ленина в создании герба Страны Советов, о гербах союзных республик. По-новому поставлен ряд проблем советской геральдики, выявляются корни отечественной производственной эмблематики.В. С. Драчук - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии Академии наук УССР, специалист в области археологии и вспомогательных исторических дисциплин. Он автор книг: «Тайны геральдики» (Киев, 1974), «Системы знаков Северного Причерноморья» (Киев, 1975), «Дорогами тысячелетий» (Москва, 1976) и др.

Виктор Семенович Драчук

Геология и география / История / Образование и наука