В поисках Победы

С третей попытки мне удалось принять более менее вертикальное положение. Я прислонилась спиной к стене пещеры и вытерла лицо. В дальнем углу, около костра сидел Рейн. Меня била дрожь, но я не обращала на нее внимание. Чем больше я смотрела на сгорбленную спину князя, тем быстрее меня отпускала злость на него. Почему? Да потому что я теперь знала и помнила каждый день и час его жизни, его переживания и немногочисленные радости. Помнила, как он ругал себя за ту девушку, которую не мог спасти, чувствовала, как всё внутри его обрывается при виде Аласалы, обнимающей его брата. Смогла бы я сохранить в себе что-то хорошее, живя в такой семейке? Отвечу себе честно — нет. А Рейн, кажется, смог. По крайней мере, он не очерствел окончательно, а это уже многое. Возможно, попади он к тем, кто умеет любить и ценить жизнь, всё могло сложиться иначе. В конце концов, тогда четырнадцать лет назад в нашем тереме он увидел, что не все люди «презренные овцы». Мама вылечила его, вернула с порога, чтоб он снова вернулся в Сильвану уже другим, сильным и беспощадным. Правильно ли она тогда поступила? Да! Рейн стал великолепным воинов, сильным и смелым. И одиноким. И жестоким. Иначе бы он не выжил. Насколько я поняла из его воспоминаний, вернувшись от нас, домой, князь до полусмерти избил Миролано, а когда отец попытался призвать его к ответу, он не очень ласково попросил родителя не вмешиваться, закончив тем, что теперь погибнет каждый, кто поднимет на него руку. Удивительно, но отец лишь улыбнулся и выразил радость по поводу того, что его сын, наконец, вырос. Ублюдок! Сделать такое со своим сыном и быть этим довольным! Ирония судьбы: тот вечер в нашем доме изменил нас обоих — Рейн стал таким, каким его хотел видеть отец, я же именно тогда, находясь под впечатлением от таинственного гостя, начала увлекаться магией…

Я аккуратно встала, опираясь на стенку, и прислушалась к себе. Кажется, отпустило. Медленно я приблизилась к огню и опустилась рядом с демоном. Тот даже не поднял головы. Несколько минут мы молчали, а потом я решительно послала всё к чертям.

— А целоваться ты не умеешь. — Скажи я ему, что я в восторге от его семьи и хочу со всеми ними познакомиться, он и тогда бы не так сильно удивился, как от моих слов. Лицо его так обескуражено вытянулось, что я невольно улыбнулось. Теперь он смотрел на меня подозрительно. Отлично понимаю его: взъерошенная, дрожащая магичка с зареванным лицом и кривой ухмылкой — тут не каждый выдержит. От меня ждали совсем других эмоций. И они были: вся палитра и оттенки злости и ярости собрались у меня внутри. Но направлены они были отнюдь не на Рейна, а на его отца, на которого я возлагаю всю ответственность. — Давай выбираться отсюда.

Я поднялась и хотела пойти к выходу, когда князь поймал меня за руку. Я невольно вздрогнула, вспомнив, что последовало за этим жестом в прошлый раз. Инферн это понял, и его пожатие стало совсем невесомым.

— Я видел убитого легаментиса. Похоже, ваша семья спасает мою жизнь уже во второй раз. — Ровным тоном, без каких либо эмоций (мог бы хоть изобразить раскаяние, для приличия!), сказал он, а затем совсем тихо добавил. — Прости.

Я лишь неопределенно махнула головой, не в силах что-либо сказать. Не смотря на то, что я его теперь понимала и в принципе не злилась, простить то, что он со мной сделал, у меня пока сил не хватало.

Оказалось, пока я валялась, солнце на небосводе заметно продвинулось к горизонту. Сзади послышались тихие шаги демона, я вопросительно взглянула на него. И куда? Князь покрутил головой и кивнул в сторону незаметной звериной тропки, уводящей в глубь Зеркальной рощи. Мы бодро заковыляли по ней.

Глава 8

После двух часов прогулки по Зеркальной роще я поняла, что очень нравлюсь местным обитателям. Я даже, наверное, была бы польщена, если бы во взглядах, светящихся из придорожных кустов, отчетливо не сквозил исключительно гастрономический интерес. Причем аппетитной они находили только меня. На идущего рядом демона — в пожеванной одежде, с запекшейся на лице кровью и серебристо-голубым клинком в руке — вообще никто не заглядывался.

Свита у нас была внушительная. В зарослях окружающих дорожку, по которой мы шли, постоянно что-то шуршало, ворочалось и неприлично громко причмокивало. Казалось, параллельно нам двигалось огромное стадо, оставляющее после себя впечатляющую просеку. Несколько раз особо настырные пытались сцапать суповой набор (ну, меня то есть), однако яростно поющий лунный клинок пресекал все подобные попытки. В том, что у Рейна неожиданно проснулись дружеские чувства ко мне — сомневаюсь. По-моему, князь решил, что после всего, что я натворила, он имеет исключительное право на моё убиение. И сейчас это самое право попросту ревностно отстаивает. Если это так, то лучше я сама добровольно прыгну в кусты. Так гуманней будет.