В поисках потерянного рая

— Вы вот говорите, что мир — это отражение душевного состояния, — начала я. — Предположим! Так я вас прошу: помогите мне изменить это самое душевное состояние! Чтобы мир что-нибудь хорошее отражал... И как-нибудь побыстрее! А то я больше просто не могу так жить!

— Ну, не можешь, так и не надо, — задумчиво сказала Баба Яга. — Знаю я, чем твоему горю помочь. Давай так попробуем. Я тебя отправлю в Сказочное Пространство. Куда ты там попадешь, с какими испытаниями встретишься — мне неведомо. А только сказочный путь — он самый верный, потому как веками проверенный, дедами одобренный! Ну как, согласна? Не боишься?

— Я не боюсь! — поспешила заверить я. — Хуже, чем сейчас, все равно не будет.

— И еще, имей в виду. Сказки — это тебе подсказки. Если сможешь из них уроки извлечь, мудрость их понять, польза будет. А если просто так, прогуляться вышла — ну, как в кино сходишь, поразвлечешься, да этим дело и кончится. А если правильный путь выберешь — будет тебе в конце награда. Найдешь свой Потерянный Рай!

— Я понимаю, — смиренно сказала я. — Я постараюсь. Может, еще какие премудрости есть?

— Да премудростей в сказках полным-полно, — махнула рукой Яга. — Только успевай подмечать да запоминать.

— Ладно, буду запоминать, — пообещала я.

— Вот тебе Сума Переметная, — сунула мне Баба Яга какую-то жуткую холщовую торбу на длинной лямке. — В ней Мудрые Мысли переносить очень удобно. Если что захочешь в нее положить, так просто приоткрой и скажи: «Научи уму, переметнись в суму!» — вся мудрость там и окажется. Вернешься — разберешься.

— Спасибо, — поблагодарила я, пристраивая лямку поперек груди.

— Закрой глаза, — скомандовала Баба Яга. — Раз, два, три! — И она несильно хлопнула меня ладошкой по лбу. Но у меня в голове этот легкий хлопок взорвался целым фейерверком, который сменился кромешной тьмой, а потом я открыла глаза и ахнула.

Вокруг меня, куда глаз ни кинь, простиралась необозримая трясина с леском на горизонте, подо мной вместо табуретки оказалась высокая кочка, а над головой звенели-заливались комары.

— Ну и куда я могла попасть, кроме как в болото? — безнадежно спросила я себя, и сама же ответила: — Хотели как лучше, а получилось как всегда...

Я вздохнула и стала соображать, как выбираться из этого гиблого места.

...Ничего лучше, чем прыгать с кочки на кочку, я не придумала. Но далеко не упрыгала — на очередном приземлении моя нога неловко подвернулась, и я со стоном плюхнулась на кочку, схватившись за лодыжку. Сначала я даже заплакала от обиды и отчаяния, но быстро поняла: чего выть, если все равно никто не услышит и не пожалеет? Я присела, взяла себя (а вернее, свою ногу) в руки и стала старательно вспоминать, что делают в таких случаях сказочные герои. Вспомнила я много и решила пробовать все подряд.

— Сивка-Бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой! — взывала я. Но Сивка-Бурка не явился, видимо, болото и для лошадей непроходимо. Точно так же испугались трясины Трое-из-Ларца, старик Хоттабыч и прочие известные мне маги. Но я не унималась, решив перепробовать все, что вспомню.

— По щучьему велению, по моему хотению, встань, мост хрустальный, от меня до берега! — воодушевленно орала я. Но Щука меня не услышала: видимо, все-таки предпочитала проточную речную воду, а болото ее не привлекало. Да и глуховата, наверное, была по старости лет...

В какой-то момент я приостановилась, чтобы отдышаться, и тут мне в голову пришла светлая мысль: а чего я, собственно, зову щук да коней, заведомо не живущих вблизи болот? Не лучше ли обратиться к аборигенам?

Из аборигенов наблюдались только комары. Но они мне сказочными не казались — уж больно злые и кусучие, ну их.

— Кто у нас там из волшебных персонажей на болотах водится? — спросила я комаров. — Цапли? Лягушки? О! Лягушки! — осенило меня. — Царевна-лягушка, вот кто мне нужен!

И я с воодушевлением завопила:

— Царевна-лягушка! На помощь! Погиба-а-а-аю!

Вдруг я с ужасом вспомнила, что в конце сказки лягушка обернулась красной девицей и переехала на ПМЖ во дворец, явно не на болотах построенный. И когда я уже была готова упасть в пучины отчаяния, вдруг мой взгляд заметил всплески, приближающиеся к моей кочке, а вскоре появилась и возмутительница застойного болота — это и впрямь была лягушка. Но не царевна — обычная.

...Мы сидели на соседних кочках и молча таращились — она на меня, я на нее. Лягушка была как лягушка: небольшая, зеленоватая в крапинку, пучеглазенькая и большеротая. Стрелы не наблюдалось, короны тоже. Обычная болотная лягуха, что ты будешь делать! Но я все равно уже не чувствовала себя так одиноко: все-таки живое общение много значит. Есть с кем поговорить, по крайней мере, не будет ни перебивать, ни критиковать.

— Хорошо тебе! — сказала я лягушке. — Ты-то местная, тебе и трясина не помеха. А я вот допрыгалась: ногу подвернула. Больно теперь...

Лягушка молчала, слушала, присматривалась.