В поисках потерянного звука. Экспериментальная звуковая культура России и СССР первой половины ХХ века

Сабанеев вспоминал: «Я пытался как мог защитить наше “достижение”, ездил ко всем возможным “властям предержащим”, к Малиновской, к Марье Ильиничне Ульяновой, сестре Ленина, чтобы она подействовала на Ленина.

Марья Ильинична, женщина типично “нигилистической” наружности, очень скромная и, по‐видимому, милый человек, поручение мое исполнила, но сказала, что брат ей ответил так: “Дункан мне совершенно не нужна, пусть Луначарский ­выпутывается как ­хочет — это была его фантазия: завлечь Дункан в Россию”. Но тем не менее моему ГИМНу было дано правительством помещение, которое по странной игре судьбы оказалось той самой квартирой на Б. Дмитровке, где я провел почти все свое детство. В компенсацию же за “понесенные тревоги и замедления” мне был прислан почетный билет для посещения “Храма танца” Дункан в любое время дня (и ночи — возможно, но об этом не упоминалось)»[180].

Совет ГИМН. 1925. Николай Гарбузов — четвертый слева. Воспроизводится по изданию: Пять лет ГИМН. М., 1926

В штате ГИМН и в качестве внештатных сотрудников работали музыканты, психологи, врачи, физики, среди которых В. А. Багадуров, Е. Ф. Витачек, М. В. Иванов-­Борецкий, М. Ф. Гнесин, А. Б. Гольденвейзер, Г. Э. Конюс, С. Н. Беляева-Экземплярская, Л. В. Благонадежина, Е. А. Мальцева, Л. Д. Работнов, С. Н. Ржевкин и др. С ГИМН сотрудничали ведущие ученые того времени — изобретатель Л. С. Термен, психолог Н. А. Бернштейн, композитор А. М. Авраамов, музыковед Л. Л. Сабанеев и др.

Наряду с исторической, теоретической и этнографической секциями, в ГИМН успешно работала физико-техническая секция, в составе которой находилась лаборатория музыкальной акустики.

3.4. Исследовательская работа в ГИМН [181]

С самого начала ГИМН был ориентирован на проведение фундаментальных академических исследований. При институте имелось несколько научно-вспомогательных учреждений: музыкально-теоретическая библиотека, акустическая лаборатория, лаборатория автомузыкальных инструментов, опытно-исследовательская мастерская смычковых инструментов, опытно-исследовательская мастерская народных инструментов, фонографная мастерская и лаборатория метрико-тектонического анализа музыкальных произведений.

Так как одной из задач ГИМН являлась пропаганда музыкально-научных достижений среди широких масс, то уже в первое время его деятельности было устроено несколько публичных заседаний, два из которых были посвящены катодному музыкальному инструменту Льва Термена.

Для производства акустических исследований в лаборатории института в течение первых лет его существования были созданы следующие приборы: акустический стол с перестраивающимися флейтовыми трубками; фисгармония с натуральным звукорядом; четвертитоновая (24‐ступенная) фисгармония с двумя клавиатурами; прибор для записи звука системы Казанского. Николай Гарбузов построил электрический аппарат для изучения явления синопсии (цветового слуха). Сергей Ржевкин — радио-­гармониум (трехголосный осциллятор) на катодных лампах, ставший вторым экспериментальным электронным музыкальным инструментом, созданным в России после изобретения терменвокса, способным генерировать аккорды в любой темперации. Петр Зимин специализировался в области инструментоведения — музыкальной органологии, а также являлся инициатором изучения живой фортепианной игры при помощи микрометрического анализа и расшифровки лент, аналогично исследованиям Евгения Шолпо в Ленинграде. Леонид Сабанеев проводил исследования музыки А. Н. Скрябина, синестезии, «цветного слуха» и микрохроматики, предложив 53‐ступенную равномерно-темперированную систему с проектом гармониума и четырех-мануальной клавиатуры. Э. К. Розенов предложил натуральную обертонно-унтертонную 17‐ступенную модуляционную систему с проектом гармониума с тремя мануалами и ­транспозиционными приспособлениями, а также передвижную 28‐ступенную терцквинтовую модуляционную систему с проектом клавиатуры и передвижного вала для транспозиции. Павел Лейберг исследовал природу комбинационных тонов и биений, в то время как Александр Самойлов занимался расположением музыкальных интервалов на линии, на плоскости и в пространстве, измеряя интервалы в тысячных долях октавы, полагая, что строение пространственной решетки интервалов имеет те же особенности, что и строение пространственной решетки кристаллов.

Студия ГИМН. Москва. 1920-е. Воспроизводится по изданию: Пять лет ГИМН. М., 1926