В поисках правосудия: Арест активов

У меня, как и у большинства живущих в Великобритании, было нехорошее предчувствие. За пять месяцев до этого состоялось голосование по Брекзиту, и моя уверенность в его исходе была совершенно ошибочной. Все, кого я знал, а также специалисты по опросам были уверены, что британцы предпочтут, чтобы их страна осталась в Европейском союзе. Но мы проморгали, насколько сильно люди в центральной Англии ненавидят Брюссель и как им ненавистна мысль о том, что их рабочие места занимают мигранты.

Казалось, что нечто подобное может произойти и в Америке. Может быть, Трамп станет американским эквивалентом Брекзита.

Наш поезд прибыл на вокзал Гар-дю-Нор в 6 часов вечера. Мы заселились в отель и пошли ужинать. Я был настолько потерян, что не мог сосредоточиться на подготовке к предстоящей встрече. После ужина я вернулся в номер и проверил новости. Ничего. Из-за разницы во времени данные экзитполов появились бы не раньше середины ночи. Я заставил себя заснуть, но к пяти часам утра был бодр как никогда.

Новости в айфоне сообщали, что Трамп только что победил во Флориде. Вот дерьмо! Через несколько минут — Северная Каролина.

Я включил телевизор. В ужасе я смотрел, как Трамп побеждает в остальных штатах: в 7:35 утра пала Пенсильвания, через час — Висконсин. Вот и всё. Трамп стал избранным президентом Соединенных Штатов Америки. Случилось немыслимое!

Через несколько мгновений я получил имейл от своего брата, Тома. «В Америку ни ногой. Здесь для тебя небезопасно», — предупреждал он. Похожие сообщения приходили всё утро, пока я пытался подготовиться к встрече с французским судьей.

Я думал об этом даже в офисе судьи, который находился недалеко от Парижской оперы. Я попросил Вадима взять инициативу на себя. Встреча прошла как-то мимо меня. Уже на улице мы поймали такси на вокзал, а по дороге я обзванивал друзей из Америки. Все они говорили одно и то же: «Жопа».

Мне не хотелось в это верить, и я подумал: возможно, мы преувеличиваем, воспринимаем ситуацию слишком эмоционально. Я решил поговорить с более трезво мыслящими людьми из республиканского истеблишмента. Сначала я позвонил своему другу Кену Хершу, однокашнику по Стэнфорду и старому приятелю по покеру, который теперь возглавлял Президентский центр Джорджа Буша в Далласе. «Трамп не настоящий республиканец. И никогда им не был. Я хотел бы утешить тебя, Билл, но не могу. Я понятия не имею, что он будет делать, как только вступит в должность», — сказал он.

Потом я связался с бывшим генеральным прокурором Джоном Эшкрофтом, который раньше был начальником Джулианны и работал советником Трампа во время предвыборной кампании. Возможно, он знал больше, чем Кен. К сожалению, и он не знал, чего ждать от Трампа.

На обратном пути я попытался успокоиться. Америка была правовым государством, и людей всё еще не похищали на улице. Конечно, при Трампе всё может измениться. Похоже, что мой единственный выход — это ждать и наблюдать, насколько всё деградирует. Если американские правовые институты не выдержат натиска Трампа, то крайней мерой для меня будет просто не появляться в США, пока он у власти.

Закон Магнитского, однако, был совсем другим делом. Закон, над которым я так усердно работал, внезапно оказался под угрозой. Трампу будет сложно его отменить, поскольку для этого потребуется законодательный акт Конгресса, но он легко мог прекратить вносить новые имена в санкционный список Магнитского или, того хуже, начать исключать из него людей.

Уходящая администрация Обамы разделяла мои опасения. После победы Трампа, но до его инаугурации они добавили в этот список еще пять имен, включая Андрея Павлова.

С самого начала этот человек был одним из основных кандидатов на попадание в санкционные списки. Он был ключевым звеном в цепочке произошедших событий, начиная с организации сговора по фиктивным судебным решениям, которые были использованы в афере на 230 миллионов долларов, и заканчивая появлением в Монако с Дмитрием Клюевым и угрозами Александру Перепиличному. Но до этого ему удавалось ускользать от санкций, поскольку он не был российским чиновником или бывшим заключенным. Что ж, больше не получится.

Уходящая администрация тоже довела до конца законопроект глобального закона Магнитского. Президент Обама подписал его, и он вступил в силу 23 декабря. Тем самым были пресечены попытки Путина сорвать принятие глобального закона или убрать из него имя Сергея.

Широким жестом правительство США объявило о новых санкциях и выслало десятки российских дипломатов в ответ на вмешательство России в американские выборы. Каждый раз, когда Вашингтон предпринимал такие шаги, Москва отвечала взаимностью. Вы вводите санкции против нас? Мы вводим санкции против вас. Вы высылаете наших дипломатов? Мы высылаем ваших в том же количестве.

Но в этом случае ничего подобного не произошло. Кремль, похоже, знал что-то, о чем никто не догадывался. Именно тогда я начал беспокоиться. Возможно, Коди был прав. Возможно, у Путина действительно есть что-то на Трампа, и с 20 января 2017 года американский президент будет фактически под его контролем.