В поисках рая

Задевая головой потолок, точнее царапая его своими рогами, на меня смотрел здоровенный коричневый Деаткло. Тварь была трехметрового роста и полностью загораживала проем коридора. Огромные полуметровые когти сверкали в электрическом свете, а сфероидные глаза, казалось, жили своей жизнью, вращаясь во все стороны, но ни на секунду не опуская меня из вида. С грозным рычанием монстр двинулся на меня. В этот момент Сцилла, оставшаяся за спиной Деаткло, подскочила плюющимся шаром с алыми глазами к нему сзади, полоснула своими когтями по левой ноге и тут же отскочила назад. Мутированный хамелеон взревел теперь от боли и развернулся к новому противнику, подставляя мне свою спину. Это был реальный шанс. Деаткло слишком живучи и поэтому во фронтальной атаке очень опасны, но спина была практически не защищена дубленой чешуйчатой кожей, и пули вполне могли поразить одно из сердец, а то и мозг твари.

Я дернул затвор, и почти не целясь, расстояние было мизерным, стал нажимать на курок. Бельгийский карабин полностью оправдал мои ожидания. В коридорах мертвой базы раздались громовые раскаты выстрелов, пороховой дым ел глаза, но я все держал и держал курок, пока двенадцатый разрывной патрон не вылетел из ствола, и затвор сухо щелкнул, говоря о том, что магазин пуст. Отдача приклада превратила мое плечо в один огромный синяк. Я помахал рукой перед собой, прогоняя пороховой дым, застилавший коридор, и пытаясь рассмотреть моего противника.

Монстр лежал мордой вниз, образуя небольшую гору, на его спине победно воцарилась с вздыбленной шерстью Сцилла, внимательно изучая поверженного противника. Я с трудом поднялся с колена, сменил магазин в карабине, затем снял с плеч рюкзак и, не глядя, бросил его на костяной пол. После этого провел рукой по разорванной в клочья на груди рубашке, поднес пальцы к глазам. Кровь. Немного, но болезненно. Я все-таки родился в рубашке, хотя ее и порвал. Через всю грудь проходили три глубокие кровоточащие царапины, только теперь я почувствовал небольшую боль, но это все ерунда, очень легко отделался, обычно попавший на когти живым не уходил, особенно если у него нет даже самого завалящегося бронежилета.

– Ты в порядке? – Сцилла, победно устроившись на трупе, вылизывала со своей шерсти темную кровь монстра. В мыслеречи послышалась забота.

– Да, жить буду, – произнес я, снимая останки рубашки и бросая их на пол, теперь это просто рваная тряпка. – Ты вовремя подоспела.

Раздалось довольное урчание, она закончила приводить свою снова изменившуюся в цвете шкуру в порядок, и мягко спрыгнув со спины поверженного врага, направилась ко мне.

– Ты уверена, что он мертв? – Я с опаской кивнул на тело, все еще не решаясь отпустить карабин.

– Мертвее мертвого. – Кажется, она была чем-то расстроена. – Когти Смерти невозможно учуять или услышать, пока они не нападут.

– Но ты же услышала. – Успокаивающе произнес я, роясь в кармане рюкзака в поисках стимпака. – И помолись своему кошачьему богу, что он в процессе эволюции потерял способность к мимикрии.

Недоуменное мысленное хмыканье, в отличие от меня кошка не читала научных книг и не знала, что такое мимикрия и с чем ее едят. Я, наконец, выудил один стимпак из своего скудного запаса и приложил его к запястью. Из тонкого розового стержня раздалось жужжание, это датчики анализировали мое состояние, затем выскочила игла, и ввела мне под кожу лошадиную дозу лекарства. Уж не знаю, что там было, начиная с кровоостанавливающих и, заканчивая нейтрализаторами токсинов и ядов, но сразу стало легче, кровь волшебным образом остановилась. Я отшвырнул использованную аптечку в сторону, достал сменную рубаху, надел ее, поднял слетевшую во время моих кувырков панаму и водрузил ее на намокшую рыжую шевелюру.

Любопытство одолевало, и я подошел к своему охотничьему трофею. Ого! Ничего себе!

По внушительным размерам, изгибающемуся рогу и несформированному яйцекладу было видно, что я только что завалил самку. Точнее альфа-прим самку. Еще не королева, но скоро бы ей стала. И тогда эти коридоры наполнились бы кучей яиц. Новая колония, новое логово. Из всех тварей пустыни деаткло были самыми опасными. И отнюдь не из-за своих когтей или живучести. Они были умными, намного умней собаки, скорее ближе к обезьянам. Твари быстро обучались, все время меняли тактику нападения и охоты, два раза не нападали на человека с гаусской и переговаривались между собой щелкающими трелями. Поговаривали, что они вполне разумны, но мне этому как-то не верилось. Мой взгляд упал на сидящую возле ног Сциллу, и я невесело хмыкнул, о том, что кошки могут говорить, тоже раньше было не известно.

Теперь я был абсолютно спокоен, ни одного живого существа в этих коридорах больше не было, альфа-прим самка убивала всех, даже своих сородичей, перед тем как отложить яйца и стать королевой.