В поисках Рая

— Маяк. Не работать, — улыбнулся Якут и указал на красный мигающий огонёк, — Бурый плохой, его люди тоже плохой. Якут убегать от Бурого.

— Ладно, возьмём тебя до Багдада, там видно будет, — решил Боцман.

— Табоцер быть здесь, — следопыт указал на болото, — теперь нет. Он уходить.

— А Табоцер, мифическая Элита, которую ни разу, ни кто не видел? — протянул Кок

— Я не видеть, Бурый не видеть, только слышать. Далеко быть. Все люди Бурого тогда умирать. Табоцер всех убить. А мы убежать.

— И куда же делся, этот Табоцер? — спросил Боцман.

Но следопыт только пожал плечами:

— Этого не знать. Он следов не оставлять. Хитрый зверь. Опасный зверь. Сильный зверь. Это смерть.

— Да ладно не пугай сверх меры, — подошёл Глыба.

— Так он и не пугает, — вмешался в разговор Ворчун, — ты когда–нибудь видел, как выглядят два скрученных прута арматуры?

— Сто раз улыбнулся Глыба.

— А теперь представь, два скрученных в такой узел калаша. А ещё представь развороченный БТР, вскрытый как консервную банку. А ещё представь половину колеса от КАМАЗа, а вторую половину кто–то откусил, пожевал и выплюнул.

— Чего ты жути то нагоняешь, — еле выговорил побледневший Проныра.

— Жути? Да я сам в тихом шоке был, когда всё это увидел. Якут показал, где люди Бурого нарвались. В километре отсюда. Хочешь, сходим.

— Не горю желанием.

— Ну за то, я вон что там нашёл, — Ворчун ушёл в кусты и скоро вернулся.

— РПГ! — обрадовался Глыба, так же как ребёнок радуется долгожданной игрушке. (РПГ — ручной противотанковый гранатомёт)

— Правда, в комплекте ещё оторванная рука была, но её я решил не брать.

— Ворчун, у тебя чувство юмора появилось? — заметил молчавший всё это время Профессор.

— Такое увидишь, не только шутить научишься.

— Ладно, отдых два часа. Перекус и идём подальше от этого болота, — сказал Боцман достал последнюю банку тушёнки из своего вещмешка. Теперь из продуктов осталась только вяленая рыба, немного макарон, да крупы.

Глава 5

Группа Боцмана шла среднем темпом. Ни чего не происходило, и ни кто не попадался. Ни иммунные, ни заражённые, ни новые, ни развитые, ни муры, ни внешники, ни рейдеры. Ни кого. Боцман пользовался сенсором, но ни чего не видел и не чувствовал. Словно всё живое покинуло эти места. Идти по выезженной солнцем степи было не легко. Вода у всех была на исходе. И мест пополнения водных запасов нигде не было видно. Чем ближе они подходили, тем чаще им попадалась уничтоженная техника. То тут, то там, пикапы и КАМАЗы, обшитые бронёй джипы. Все они были искорёжены или попросту разорваны на части. Попадалась и более тяжёлая техника, БТР, БМП и даже какой–то лёгкий танк. У всех были оторваны колеса либо гусеницы. Корпусы были вскрыты, словно их резали каким–то чудовищным резаком. Кругом разбитое оружие. Россыпи гильз. Но нигде не было видно трупов. Иногда попадались фрагменты тел. Оторванная рука или нога, но целиком, ни одного. Уже почти у самого стаба наткнулись на большую колонну внешников, точнее на то, что от неё осталось. Её кто–то просто растоптал.

— Да какого Лешего здесь происходило? — глядя на картину разрушений пробубнил Ворчун. Вся группа была в небольшом шоке. И хотя все они считали себя не из робкого десятка, увиденное сильно напрягало.

— Табоцер. Он всех убивать, — сказал Якут.

— Боцман, ты видишь что–нибудь? — тихо спросил Ворчун.

— Ни хрена. Ни чего живого. Даже мышей нет.

Ива подошла ближе к Шраму.

— Шрам, — шепнула она, — мне реально страшно, очень страшно.

Он и сам был немного напуган увиденным, но перед Ивой сплоховать не мог.

— Держись ближе меня, — он потянул её за плечо к себе. Ива послушно приблизилась почти вплотную. Не то чтобы Шрам мог защитить её от неведанного монстра Табоцера, но вместе спокойнее. Проныра увидел, как Ива сблизилась со Шрамом. Волна ревности обожгла его сердце. Спокойными казались только Профессор и Глыба.

Ближе к вечеру попался первый блок пост, на котором ни кого не было. Всё, что они там увидели, пустые консервные банки, сотни стреляных гильз и прочий мусор. На столе лежал журнал дежурств. Боцман подошёл и полистал его. Ни чего особенного. Кто заступил, кто сдал вахту. Последняя запись гласила, что дежурство несли Паровоз, Индеец и Хилый.

— Долго отбивались, — указал Проныра на гильзы. Ему ни кто не ответил.

Что стало с бойцами не известно, записей не было. Боцман оставил журнал в покое. Горячий степной ветер ворвался через бойницы, шурша и перелистывая страницами журнала. Потом попались ещё два таких же необитаемых блок поста. И наконец, большое КПП, за которым поднимались высокие стены Багдада. Этот КПП был оснащён куда более мощно. В пяти бойницах чернели стволы крупнокалиберных пулемётов. Две зенитные пушки стояли чуть выше, на специально сделанных для них площадках. Путанки из стальной ключей проволоки урывали стены КПП колючим покрывалом, скрывая острые стальные копья, торчащие из стен.

— Серьёзно подготовлены, — улыбнулся Кок.

У входа на КПП их встретил человек в военной форме песчаной расцветки, с новеньким АКСУ.

— Ну наконец то живой человек! — обрадовался Проныра.