В поисках рая

рукоятку пушки, и лишь потом понял, что это она.

- Так и до инфаркта довести можно. - Буркнул я.

- Удивляюсь, как ты еще жив при таком слухе?

В зеленых глазах мелькали веселые искорки, а лапами она придавливала к земле

солидную тушку золотого гекко с разорванным горлом.

- Да, добрая еда. - Похвалил я ее.

- Я охочусь не хуже твоей громыхалки. И гораздо тише, что заметь, очень

способствует нашему спокойному продвижению, по сей безрадостной территории.

Она была сегодня довольна и словоохотлива. Я заметил, что после общения со мной

ее словарный запас увеличился в несколько раз.

Я присел рядом, и Сцилла изящным прыжком плюхнулась мне на колени, требуя

почесать ее за ухом. Я думаю, она вполне это заслужила. Почесав ее большие уши,

я вновь стал смотреть на горизонт.

- Интересно, что там? - спросил я, в общем-то, и, не ожидая ответа.

- Где?

Сцилла сразу проснулась, вскинула свои большие, на данный момент синие, под цвет

моих брюк, уши и окинула взглядом горизонт, высматривая возможную опасность.

- Там. - Я неопределенно махнул рукой на северо-восток. - За горизонтом.

- Не знаю. - Мысленное пожатие плеч. Моя напарница уже потеряла всякий интерес к

происходящему. Врагов не было и можно еще подремать на солнышке. - Мое племя

никогда сюда не добиралось. Слишком много опасностей.

- Ты же хорошо бегаешь? - я состроил невинные глаза.

- Ты видел того Лохматика? Хоть он и сопит как стая Больших зубов, но от него

долго не побегаешь.

Тут она права. Интересно, что жрет в пустыне Нью-Мамонт? Уж, наверное, не

пустынных крыс.

Из-за голенища сапога я вытащил свой нож. Оружие, которое можно метать, а можно

и резать. Пятнадцатисантиметровый кусок железа и рукоять из кости деаткло. Я

поднял тело гекко с земли и одним резким движением распорол его от шеи до брюха.

Затем начал свежевать шкуру.

Эх! В старичке Кламмате, можно было срубить за такую шкурку немного деньжат.

Сцилла наблюдала за моими действиями с чисто академическим интересом, положив

голову на передние лапки, вроде собаки.

- Неплохой у тебя все-таки коготь. Хотя мои острее.

Я мельком взглянул на нее. Из правой лапки выпрыгнули блестящие бритвы. Она

изучила их своими задумчивыми глазами цвета розовых опалов и видимо довольная

проведенной ревизией убрала назад. Я все никак не мог понять, как они там

помещаются?

- За то у меня волосы рыжие. - Произнес я, потроша тушку, чтобы не ударить в

грязь лицом.

Мысленное фырканье. По-моему мое хваленое обаяние на Сциллу не действует.

- Я проголодалась.

- Предпочитаешь сырое?

- Ну, уж нет! Не дождешься!

Сцилле очень понравилось жареное мясо. Я спрятал улыбку в бороде и нагнулся,

чтобы развести огонек.

- Слышал?! - Сцилла вскочила и распрямила свои огромные уши, направив их куда-то

на северо-восток.

- Слышал что? - спросил я, на всякий случай, откладывая мясо и вытирая руки об

старую куртку.

- Шумит. - Сцилла явно забеспокоилась и привстала на задние ноги. - Как будто

много-много жужжалок.

Из своего общения с ней, я знал, что жужжалками она называла плотоядных мух.

- Ничего я не слышу, - я раздраженно снял с головы свою старую панаму. - Тебе

мозги солнышко напекло.

- Сам ты солнышко! - глаза Сциллы приняли желто-красный оттенок, сомнение и

предчувствие опасности.

Она подскочила, выпустила когти и, вцепившись ими в камень, который отбрасывал

тень, полезла на самую верхотуру. Там она уставилась на северо-восток, застыв,

как собака траппера в ожидании дичи.

Но я уже и без нее разглядел на линии горизонта точку в небе, которая быстро

приближалась. Сделав руки козырьком, я стал всматриваться в приближающегося

гостя. Послышался ровный, низкий гул. Я сощурил глаза и разглядел! Да это же

самолет! Святые небеса! Настоящий двухмоторный "Дуглас"! Точно такой же валялся

на свалке в Сан-Франциско.

Машина была не далее мили от меня, и все еще приближалась тем же курсом. Сцилла

что-то пищала от восторга, но я не слушал. В моей душе вопили сотни ангелов!

Есть! Есть люди! Есть цивилизация! Города! Бары! Самолеты! Там, за горизонтом!

Я услышал чихание, затем другое и гул бензиновых двигателей оборвался щемящей

тишиной. Лопасти винтов остановились, наверное, кончился бензин, и в гнетущей

тишине машина прошла над нами, на миг, накрыв нас тенью. Самолет летел не так

высоко, и было слышно, как свистит ветер в обшивке. Он пытался цепляться за

мертвый воздух, но неизбежно падал. Снижаясь, пронесся дальше на юго-запад и,

подняв облако пыли в миле от нас, с ужасным грохотом рухнул на землю.

Я побежал к нему. Тяжелый пистолет мешал, под ноги попадали камни, но, плюнув на

все, я бежал к упавшей машине. Несколько раз упал, ободрав колени, но даже не

почувствовав этого вскочил и побежал снова. На полпути меня догнала Сцилла.

Когда мы добрались до самолета, пыль уже осела. Моя грудь бешено вздымалась.

Воздуха не хватало. Попробуйте по бегать в бронежилете по сорокаградусной жаре.

Что экипаж мертв, я понял сразу. Никто не мог остаться живым в сплющенной от

удара кабине. Пилот пытался спланировать, но мертвая машина клюнула носом и

зарылась в землю. Правое крыло было оторвано и валялось рядом, но сам корпус

уцелел, хотя и был изрядно помят.