В поисках смысла (сборник)

А вот Церковь – наша. Всё уважение, которое осталось к ней в обществе, разменивается на какие-то летучие политические преференции и риторическую шелуху, как будто продается золотая утварь за медные гроши. Проповедь Евангелия становится не слышна за трескучими заявлениями. Да и как расслышать, если кроткое «прости им, ибо не ведают, что творят» не может о определению звучать так же громко, как «сжечь на костре» или «привлечь к уголовной ответственности»? И вот уже в ответ на «сжечь» звучит такое легкое «уйти из этой конфессии», ведь это и в самом деле так просто. С супругом развестись – так это надо имущество делить, из страны эмигрировать – надо визу въездную получать, а из конфессии выйти – всего-то дорогу перейти. Что, вы про преданность и верность мне говорите? Какое, право, средневековье!

А может быть, стоит вспомнить, что средневековье – это не единственная и даже не главная эпоха в жизни церкви? Эпоха священных войн, костров и дыб – она, пожалуй, и не самая христианская из всех, какие были в истории? И что если бережно принимать то великое и прекрасное, что действительно было создано в средние века, то костры уж не обязательно брать с собой в нагрузку? Или, отказываясь от костров – не обязательно выбрасывать на помойку всю церковную историю?

Обращаясь к римской общине в очень непростые для нее времена, апостол Павел писал: «Благословляйте гонителей ваших; благословляйте, а не проклинайте… никому не воздавайте злом за зло, но пекитесь о добром перед всеми человеками. Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми. Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь». Напомню, что это было сказано в эпоху начинавшихся гонений, когда действительно жгли и пытали ради Христа – только делали это язычники с христианами, а не христиане с кем-то еще. Церковь не могла быть тогда влиятельной и сильной в земном понимании этих слов, ей оставалось только быть святой – и так победить гонителей, привести их к вере. И ей это удалось.

Неужели об этом действительно сегодня надо напоминать?

55. МакДак на Малой Бронной, Старбакс на Моховой

По рунету ходит ролик про двух московских студенток-красавиц, которые на вопрос телевикторины «Что такое Холокост?» ответили на голубом глазу: «клей для обоев», – и выиграли приз зрительских антипатий. Девушек пригласили на радио «Свобода» побеседовать с председателем фонда «Холокост» Аллой Гербер, им даже что-то удалось припомнить: было, оказывается, гонение на евреев во время какой-то там войны. Очень глупо, с точки зрения девушек; да и кто это, кстати, такие – евреи? Кажется, это когда мама русская, а папа – нет.

Их еще спрашивали про Освенцим, и про фильм «Летят журавли», и сокрушенно кивали головами на их «нет, не слышала, не смотрела, я вообще-то другие фильмы люблю». Тут можно долго говорить про Холокост, про упадок нравов и среднего образования – но с ними как раз все понятно. Еще важнее другое. Мы как-то незаметно лишились общей исторической памяти – вот что важно. А ведь она у нас была одна на всех, кто родился в СССР, от пожилого узбекского чабана до гламурной московской хипстерши: Война и Победа как главные вехи и общие святыни. Кому бы ни молились, кого бы ни проклинали теперь, но ведь все мы в дворовых играх были за «наших» и против «фашистов». И всегда, всегда где-то за плечами незримо стояли Сережка с Малой Бронной и Витька с Моховой, зрители и судьи всего, что с нами происходило. И даже чей-то бунтарский выпендреж с нацистской формой и символикой имел смысл только как восстание против очевидных и всеобщих святынь.

Всё, проехали. Теперь это клей для обоев. И если даже знать, что не клей, что на самом деле кого-то преследовали – это было «на какой-то войне» и «по-моему, очень глупо». Не вселенское зло, против которого все как один, и за ценой не постояли, и помнит мир спасенный – а просто «очень глупо». Нерационально как-то, в отличие от клея, а вот он как раз – вещь необходимая в хозяйстве. И очень важно выбрать правильный, если хочешь прочного уюта. Заботы этих девочек вполне понятны.

Девушке Свете из Иванова этой зимой тоже не могли простить, что она «стала более лучше жить» и этим вполне довольна. А как же наши идеалы, как же не до конца спасенный мир? Неужели Сережка и Витька погибли – за это бытовое и мещанское «более лучше»? Как спрашивал лирического героя одной песни его дед, не вернувшийся с войны: «ты отчего же так живешь, как будто свой башмак жуешь?» – а тот, пока не услышал вопроса, вроде как всем был доволен, кроме привходящих обстоятельств.

Это уже было несколько лет назад в фильме «Мы из будущего»: разболтанная и сытая молодежь нулевых вдруг попадает в военное прошлое. Парни наших дней лежат с теми самыми Сережкой и Витькой в грязи под обстрелом, идут в атаку, в которой поляжет полроты, не меньше – и среди грязи и крови находят высшие ценности. Вернувшись домой, будут они жить лучше и чище, подразумевает финал.