В поисках смысла (сборник)

Будем требовать к себе справедливого и внимательного отношения, обязательно будем. Но тогда надо проявить такое же отношение и ко власти, не демонизировать ее, не подталкивать к радикальным решениям. Как ни противно было видеть колонны армейских машин на улицах Москвы, надо признать: власть явно не хочет кровопролития. Как бы ни были декларативны и непоследовательны уступки власти, стоит заметить разницу между тем, что происходит в стране сейчас, и сплошным барабанным боем вокруг выборов 2008 года, только что факельных шествий тогда не было. Путина одни изображают спасителем Отечества, другие — опереточным злодеем, но все на самом деле понимают, что он не то и не другое, а прагматик во власти, который очень хочет эту власть удержать — а значит, ему придется приглядываться к изменившейся обстановке. И вовсе не в том дело, что вот мы помитингуем, он к нам прислушается и сразу станет добрее. Вертикаль власти давно уперлась в свой потолок, и ход событий на местах всё меньше зависит от команды, поданной из Кремля, и всё больше — от конкретных поступков конкретных граждан.

Это наша страна, это наша власть, уж какую выбрали. Изменимся мы — изменится она, и мы наглядно увидели это прошедшей зимой. На московских избирательных участках в марте было явно меньше нарушений, чем в декабре. Да, без них не обошлось, но это только у волшебников всё бывает по мановению палочки, а магглам для достижения приемлемого результата приходится много и нудно работать. И горечь по поводу унылой реальности может быть поводом для депрессии, а может стать стимулом для конкретных действий.

Вскоре после того, как Джордж Буш был выбран на второй срок в 2004 г., причем с минимальным отрывом от основного соперника, я побывал в США. Остальной мир относился к Бушу не слишком-то дружелюбно, да и в самих Штатах огромное количество людей было, мягко говоря, разочаровано. В международном аэропорту Сиэтла в зале отлета на самом видном месте был выставлен на продажу красочный альбом с фотографиями, на которых простые американцы делились с остальным миром своими чувствами по этому поводу. Множество простых искренних людей, которые выражали свои чувства, держа в руках самодельные плакаты…

Как вы думаете, что было написано на этих плакатах? Что Буш — очень плохой человек, что он должен уйти и всякое такое? Нет. Написано было: «Мир, прости». Граждане страны, в которой прошли 55-е демократические выборы президента, сказали тогда миру: да, это был не наш кандидат, но теперь это наш президент, и мы полностью признаем свою ответственность за происходящее в нашей стране. Мы будем над этим работать. На следующих выборах преемник Буша потерпел поражение.

Да, американские выборы не чета нашим, хоть и они не идеальны, но это значит, что дело не в личностях, а в системных ошибках, от которых и надо постепенно избавляться. Вот почему я за Россию с Путиным и Прохоровым, с Зюгановым и Явлинским, с Тором и Навальным, с каждым из нас — лишь бы только никто не приватизировал нашу общую страну. Все-таки она наша, как говорилось в одном юмористическом сериале.

51. Услышьте нас!

В каком-то отечественном боевике была такая сцена: главный герой попадает в тюремную камеру, где всё уже распределено и устроено старожилами. Герой не хочет соблюдать их правила, и его бьют, быстро и жестоко. А потом самый главный наклоняется к нему и участливо так спрашивает: «Упал, бедненький, ударился? Что ж ты так неаккуратно!» Наш герой полежал немного, пришел в себя, применил спецприемы и расправился с недругами, в боевиках всегда так и бывает. Злости и силы ему придало, похоже, именно это фальшивое сочувствие: мол, эка невидаль, избить тебя мало, мы, глумясь, еще и назовем твою боль так, как захотим сами — и заставим тебя с нашим названием согласиться. Человек — тварь словесная, и когда его лишают последнего слова, лишают возможности сказать о своей боли, он действительно звереет.

К чему это я… этот эпизод из фильма вспомнился мне, когда в январе я попытался послушать интервью главы Избиркома Владимира Чурова на «Эхе Москвы». Речь шла о пресловутых вебкамерах, и его спросили, как помогут эти самые камеры, если председатель избирательной комиссии вдруг хватает протокол и с ним «уходит в небытие». Все прекрасно понимали, о чем идет речь, всех действительно волновал этот вопрос. И даже конкретные фамилии таких председателей и номера участков были названы. Что ответил Чуров? «Уход председателя в небытие — это вещь печальная, мы поминаем ушедших минутой молчания». До этой фразы Чуров был для меня просто чиновником, к которому у меня как у гражданина были серьезные вопросы. Но после этого фальшивого сочувствия и глумливого непонимания я испытал к нему приступ жгучей личной ненависти — и выключил радио.