В поисках сокровищ Бонапарта. Русские клады французского императора

Какое странное письмо. Путаное, противоречивое, полное каких-то недомолвок и неясностей. Давайте разберемся в нем немного подробнее. И начнем с его окончания. Не с чувств Евгения Богарне, разумеется, а с пушек и лошадей. Вице-король пишет, что уже потерял 1200 лошадей. Запомним это число. До реки Вопь он все же доволок 35 орудий. Следовательно, потерял он за два дня не менее 70 пушек. Каждую такую пушку тащило минимум по 12 лошадей. Значит, всего на перевозку этих пушек потребовалось бы минимально 840 лошадей. Кроме того, артиллеристы бросали и ненужные ящики со снарядами (не менее двухсот). Каждую такую повозку везли по 4 лошади. Значит, и на их транспортировку тоже требовалось 800 лошадей.

Результат получается такой. Потери лошадей составили всего 1200, пусть даже 1500. А это означает, что от повозок с трофеями не было взято ни одной лошади! То есть все триста повозок с ценностями с 8 на 9 ноября, скорее всего, были на ходу. А если ранее из них что-то и было закопано либо утоплено, то оставшиеся в распоряжении Богарне фургоны были исправны и обеспечены лошадьми. Заметьте, в своем докладе он четко различает тех лошадей, которые обеспечивают ему выполнение основной задачи, и всех прочих, которых он велел прикалывать. И еще эта неопределенная фраза, в самом конце письма: "что я не верю в этот момент в то, что мы избрали достаточно хороший способ доставки".

О доставке чего именно пишет Евгений Богарне? Во что он не верит? В то, что ему все же удастся сохранить пушки или боеприпасы? Да он их щедро бросает при первой возможности, нимало не сожалея! Только на безвестном ручье Жерновка, что неподалеку от еще более безвестной деревеньки Войновка, казаки Платова взяли 62 брошенные вице-королем пушки. И искать не нужно было, они в рядок стояли. Нет, как минимум 200, а то и 250 фургонов с ценностями Евгений Богарне сохранил. Затем и разведку на переправы через Вопь послал. Очень ему интересно выяснить, удастся ли ему без проблем перескочить на другой берег, или же, придется прорываться с боями. А как воевать, если даже идти не по силам". Однако оставим его на время со своими невеселыми мыслями и посмотрим, что в тот момент происходит в стане русских войск.

8 ноября в районе деревень Марково и Мантрово казаки Платова взяли в плен 2800 человек солдат и 109 офицеров. На почтовом тракте у Войновки наши кавалеристы захватили 62 пушки и 64 ящика с боеприпасами. Кроме того, в скоротечных боях и кратковременных стычках убито еще порядка 1600 французов. Казаки довольны. Еще бы. Только успевай подбирать трофеи. Да и французы все чаще начинают сдаваться в плен.

Стараниями собирателей устного народного творчества сохранился рассказ крестьянина по имени Кирей, из деревни Плоское, Копыревщинской волости, о событиях происходивших в районе Ярцево 7–8 ноября 1812 года.

"Мне было тогда 25 лет, когда французы шли к Москве. Тогда их у нас в деревне Плоское тьма была: большак ведь от нас в 4-х верстах напрямик. Они забирали все наши стада и угоняли. Станешь просить — они часть себе оставят, а часть отдадут. Когда же их назад гнали, то их с дороги не спускали: как сойдут которые, то казаки, которые ехали по сторонам (только по одной стороне, слева от дороги), закалывали сейчас: да мужики многих перебили, которые ходили грабить по 5–8 человек. Казаки Платова ночевали у нас, а он сам в Пушкине, у священника. Церковь видна недалеко из дому.

Казаки, выходя утром 8-го ноября из деревни, сказали нам: "Ну, ребята, ступайте к Ярцеву, там Вам пожива будет". Мы и отправились и все видели. Французов, как переправилась их часть через Вопь, казаки на них и налетели, да всех и захватили: кого побили, кто в реке утонул, кого в полон (плен) взяли. И начали все брать. А добра-то, добра! Видимо-невидимо! И нам сказали: "Берите". Как сами уже набрали, и девать было некуда. Прежде много было на лошадях, а теперь лошади насилу шли, так на них навалили, навьючили. Платов в 3-х верстах велел у казаков все отобрать, у них уже лошади были попорчены, сбиты. Собрал Платов в кучу все добро, да и попалил (сжег), а казаков послал догонять французов и бить, и сам поехал за ними. А мы как бросились на добро, со всех сторон набежали мужики, как на ярмонку (ярмарку) о Светлую — и глаза разбегаются: не знаем, что брать. Наберем, наберем — брать некуда. Как опять казакам попадутся французы, они лучшее отберут себе, лучшее в кусты спрячем и опять за добром. А многие были догадливы: с возами туда (к реке Вопь) приехали, со товарищами. Да, набрав на воз, за кустами положат: один останется караулить, а другой таскает. Иные куды много набрали, да дорогих вещей!"

Сцены грабежа рассказаны очень достоверно. Вот только нет ни одного упоминания о том, что казаками или крестьянами были найдены и захвачены церковные ценности. Вполне понятно, что сжег Платов — носильные и бытовые вещи, предметы сервировки и рядовые украшения. И не стоит обращать внимание на слова "дорогих вещей". Для обычного крестьянина Смоленской губернии даже обычное пальто представляло собой невиданную ценность.