В поисках сокровищ Бонапарта. Русские клады французского императора

Однако эта неудача не отменяла того факта, что корпус Нея проходил именно в этом месте. Вот только повернуть на Красный он не смог, ему этого не дали сделать. Маршал быстро понял, что его загнали в мышеловку. Ему оставался открытым только один путь — вдоль Лосминки на север, через деревню Смилово в Сырокоренье. А там был тупик. Справа река Дубрава, слева Лосмина, а прямо Днепр. Классическая ловушка из водных преград и бежать из нее абсолютно некуда — дорог нет.

И вот во время последней ночевки в Супротивах Ней собирает военный совет, на котором без обиняков объявляет о том, что дела очень плохи, и приказывает прятать все, что можно и нужно спрятать. Завтра наступит решающий день, который решит их дальнейшие судьбы, и разбираться с багажом будет просто некогда. Нервы у всех, надо полагать, были натянуты до предела. Каждый наверняка думал о том, что следующий день может оказаться последним днем в жизни. И весьма вероятно, что, не желая оставлять противнику свое добро, солдаты и беженцы ночью спешно прятали обременяющие их ценности и оружие.

Ранним утром, оставив позади себя заслон, практически окруженный корпус попробовал пробиться к деревне Воришки (нынешние Варечки). Из Смилово они пошли не в заведомо гибельное Сырокоренье, а в крохотную деревушку Мироедово, затерявшуюся в глуши глухого и дикого леса. Далее их путь лежал в Нитяжи и уже затем в Воришки, расположенные на левом стороне Днепра. И вот передовые полки французов уже на берегу Днепра. Если бы на нем лежал толстый лед, то можно было бы попробовать перебраться на противоположную сторону и даже перевезти кареты и пушки. Но накануне разразилась внезапная оттепель и лёд на реке "поплыл". К тому же и спуск к реке, и противоположный берег были крайне круты, а берег к тому же покрыт слегка подтаявшим льдом.

Ней понимает, что оторваться от преследователей ему не удастся, если он не бросит крайне обременяющих его движение всех раненых, больных и гражданских. Предоставив этим несчастным возможность спасаться самим, он поворачивает боеспособные части корпуса и бросается с ними вверх по течению реки, стараясь найти более пригодное для переправы место. То есть он движется к тому самому Сырокоренью, в которое так не хотел идти. Но иной дороги просто нет. А в Сырокоренье есть брод, и по нему можно попытаться выбраться в деревню Алексеевка. Через полтора часа пути передовые части французов приближаются к спасительной переправе, но торопливая пальба из заранее установленных на ближайшей к броду горке пушек атамана Платова показывает Нею, что спокойно переправиться не удастся и здесь. Момент для корпуса Нея был воистину критический.

И в этот момент очень вовремя подоспел лейтенант, час назад посланный на разведку ледовой обстановки. Он доложил, что в одном месте около берега держится большое ледовое поле. Если извернуться и нарастить несколько метров до противоположного берега, то, возможно, удастся переправиться довольно быстро.

Карета Нея поворачивает к указанному месту. Пять минут скачки, и вот он уже жадным взором вглядывается в неверный, набухший от прошедшего дождя лед. Да, шанс спастись у них есть, но шанс незначительный. Малейшая ошибка, случайный, неосторожный удар, и неверный лед лопнет. Именно здесь, между Сырокореньем и Воришками, Ней отдает приказ утопить все, что еще осталось в колонне из тяжелого имущества и весь уже бесполезный транспорт. Согласно дошедшим до нас свидетельствам, здесь были затоплены и трофейные кареты (те самые, золотые, с гербами на дверцах), и оставшиеся пушки.

Но вот что странно. От затонувших экипажей отдельные остатки обнаружились. А вот артиллерийских стволов в Днепре почему-то найдено не было. Мы проплыли на лодке почти от самого Сырокоренья до Варечек и далее до Гусино, но не засекли ни одной крупной магнитной аномалии, во всяком случае, ни одной аномалии от цветного металла. Этот факт навел нас на некоторые размышления. Ведь пушки, будучи спущены даже с достаточно крутого берега, далеко укатиться никак не могли. Перетащить их на другую сторону тоже не было ни малейшей возможности. Какие там пушки, когда даже лошадей приходилось связывать, укладывать на усиленный сучьями лед и только в таком виде тащить к другому берегу волоком! Вполне допускаю, что именно в районе переправы были сброшены в воду последние ценности и боеприпасы. Но вопрос о том, куда делись пушки, остается открытым.

Места, где маршал Ней некогда перебирался через реку, были тогда глухие, да и теперь там, кроме журавлей и зайцев, никого не встретишь. И никому из русских крестьян не было возможности отследить, куда именно были сброшены пушки. Сообщений о том, что их достали впоследствии, тоже не было. Так что весьма вероятно, что пушки вовсе не были утоплены. Скорее всего, их закопали, причем недалеко от реки в очень подходящей для этого песчаной почве.