В поисках сокровищ

— Скажи, пожалуйста, учительница Кострова здесь живет?

— Марь Семенна?

— Да, наверное.

— Как это, наверное? Марь Семенна или не Марь Семенна?

— Да, Марья Семеновна! — вмешалась Даша.

— А вам зачем?

— Нам нужно с ней поговорить. Она дома?

— Нет, она в больнице!

— В больнице? — разочарованно протянул Стас. — А что с ней?

— Сердцем болеет.

— А как тебя зовут? — спросила у девочки Даша.

— Ленка!

— Лена, а ты не могла бы нас впустить? Мы замерзли очень!

— Сейчас мамку позову! Мам! Мам!

На крыльце появилась женщина в накинутом на плече полушубке.

— Вам чего, ребятки? — приветливо осведомилась она.

— Вообще-то мы к Марье Семеновне пришли…

— Болеет она…

— Да, Лена нам уже сказала…

— Мам, они в дом просятся, погреться!

— Ой, что это я в самом деле! Заходите, ребятки, заходите! Вот Бог на Новый год гостей привел!

Даша со Стасом поднялись на крыльцо. Рядом с входной дверью висела едва заметная табличка «Библиотека». В чистых просторных сенях они долго вытирали ноги о лоскутными половичок.

— Может, мы снимем ботинки? — сказал Стас.

— Да нет, заходите так! Извините, мы вас на кухне примем, там тепло. Дом-то большой, не натопишься!

В кухне тоже было чисто и уютно. Женщина усадила ребят за стол.

— Сейчас я вас чайком угощу! И пироги новогодние еще остались!

Через десять минут ребята пили чай с пышными деревенскими пирогами с капустой и повидлом. Даша вытащила привезенные из Москвы бутерброды, на которые Ленка буквально набросилась, к немалому смущению матери.

— Вы уж извините, нам, конечно, такие закуски не по карману… Лен, постыдилась бы!

— А вкусно очень! — с полным ртом проговорила Ленка.

— Ой, мы тут у вас чай пьем, а даже не познакомились! — вспомнила Даша. — Я Даша, а это — Стас.

— А я — Люба! — сказала женщина. — Любовь Петровна! Так зачем вам Марья-то Семеновна понадобилась?

— Понимаете… — нерешительно начал Стас, — дело в том, что…

— Вам фамилия Смирнин что-нибудь говорит? — перебила его Даша.

— Смирнин? — переспросила Любовь Петровна. — Да вот школу-то эту как раз Смирнин и построил! Илья Аркадьевич Смирнин, бывший барин здешний. Раньше-то нельзя было об этом говорить, а теперь Марья Семеновна даже его портрет повесила! Хотите, покажу?

— Конечно, хотим! — разом воскликнули Даша и Стас.

— Что ж, пойдемте!

Любовь Петровна повела ребят в библиотеку. Там по стенам висели портреты писателей — Толстого, Тургенева, Пушкина, Лермонтова, Блока и Есенина.

— Надо же, ни Маяковского, ни Чернышевского! — удивился Стас.

— Точно! — засмеялась Люба. — Марья Семеновна их сразу сняла, как можно стало. Намучилась с ними, говорит, глаза бы мои на них не глядели. Вон, вместо Чернышевского она Блока повесила, а вместо Маяковского — Смирнина Илью Аркадьича!

Стас впился взглядом в своего предка. А Даша то и дело переводила глаза с портрета на Стаса и обратно, искала фамильное сходство.

— А кстати, вам зачем Смирнин-то понадобился? — сообразила Люба. — Ой, никак вы родственники! Гляди-ка, похож! Только тот старый да при бороде, а ты… Но так — одно лицо! — заключила она.

— Вы находите? — смущенно пробормотал Стас.

— Одно лицо! — твердила Люба. — Ну, прям одно лицо!

— А по-моему, только глаза похожи! — заявила Даша.

— Да нет, ты глянь! Нос — один в один, и брови! Тебе, значит, что-то про родню свою узнать захотелось? Да?

— Да! — ответил Стас. — Я совсем ничего не знаю о своих корнях. Спросил у отца — и он не больше моего знает.

— А как же ты сюда попал?

— Отец помнил только, что имение у предков было, Братушево, вот я сюда и приехал.

— А про учительшу откуда знаешь? — продолжала допытываться Люба.

— Случайно на станции одна старушка сказала, — поспешила объяснить Даша. Все складывалось совсем не так, как они планировали. И Даше это не нравилось. Зря Стас признался…

— Да, если бы не учительша наша… Она всю жизнь краеведением занималась, у ней при школе музей был, а как школу перевели в новое здание… Сперва хотели и там музей открыть, экспонаты перевезли, а потом… Марью Семеновну на пенсию ушли, постепенно все растеряли, разворовали… Мало у кого интерес к прошлому есть. А если и есть, одни беды от него. Вон, кабы не тот интерес, была бы сейчас Марья Семеновна здоровехонькая…

— Как это? — не понял Стас.

— А так… Приехали неделю назад к ней какие-то люди, двое… Мужчина и женщина, с виду приличные, культурные, а на деле…

— Что? — испуганно спросила Даша.

— Да я точно не знаю, что тут было… Только впустила я их, они с Марьей Семеновной поговорить хотели, а сама по делам ушла. А как вернулась, батюшки светы, гляжу, лежит учительша на полу без сознания, белая вся… Ну, я за врачихой побежала, тут неподалеку живет. Она учительше укол какой-то вкатила и говорит: в больницу ее надо, приступ у ней. Меня как что-то стукнуло: думаю, не иначе эти культурные старуху довели. Ну, отвезли ее в больницу, я к ней на другой день прихожу, она уже в сознании. Спрашиваю, как да что, а она, голубка, молчит. Только глаза такие… испуганные. Я спрашиваю, что за люди, мол, приходили, а она шепчет: не спрашивай, Люба, я хочу про них забыть… Что, говорю, они вам сделали? А она только головой мотает…