В поисках советского золота

Система также поощряет ленивых инженеров или управляющих подавать планы выработки, которые, как они очень хорошо знают, гораздо меньше производительности их рудников или заводов. Тогда, если им удастся убедить планирующие органы принять заниженную оценку, они могут пребывать в абсолютной уверенности, что свою квоту выполнят. А в последнее время, поскольку правительство стало предлагать солидные премии и дополнительные выплаты за перевыполнение плана, эта тенденция проявляется еще резче. Если у инженеров приняли их скромные оценки, они уверены в большом материальном вознаграждении для себя и своих помощников, за перевыполнение плана.

В тресте «Главзолото» планирование проводились не менее эффективно, чем на любом другом советском предприятии, с работой которого я знаком. Наше центральное управление, например, тщательно проверяло все планы, подготовленные и поданные конкретными рудниками или группами рудников, или трестами-филиалами. Если планы не совпадали с количеством продукции, которую наши инженеры в головной конторе считали возможным, планы увеличивали.

Во время политического кризиса, такого, как разразился в России, начиная с лета 1936 года, плановая экономика становится настоящим кошмаром для инженеров и управляющих. Полиция в такие периоды внимательно надзирает за каждым предприятием и практически за каждым производителем. Они немедленно расследуют любой донос о подозрительных действиях, и следствие занимает время и мысли самых ответственных работников на руднике или фабрике целыми неделями. В таких обстоятельствах становится трудно и составлять, и выполнять планируемую программу производства.

Инженеры нервничают и чаще, чем обычно, ошибаются. Каждая ошибка — повод для подозрения, и, как правило, за ней следует полицейское расследование. Если большое предприятие или отрасль промышленности отстает в выполнении плана, газеты поднимают шум, а инженеры и управляющие нервничают еще больше. Я поражался, как людям вообще удается хорошо работать в подобной атмосфере.

Некоторые отрасли промышленности, потерявшие лучших руководителей, настолько отстали в выполнении плана, что теперь не в состоянии обеспечить обещанные поставки другим отраслям, и те тоже начинают отставать, из-за отсутствия необходимых материалов. Современная промышленность тесно увязана, и плановая экономика требует очень деликатного регулирования, чтобы хоть что-то получалось. Но когда полиция хватает инженеров и управляющих без разбору, а остальные дрожат от страха, что их заподозрят следующими, вся система, разумеется, летит прахом, и не так-то легко запустить ее снова.

На мой взгляд, то, что советские предприятия под прямым управлением федеральной полиции выполняют свои планы более слаженно — не просто случайное совпадение. Плановая экономика, как она сложилась в России, требует именно полицейского надзора над всеми задействованными управляющими, инженерами и рабочими. Когда советская полиция берет обязательство построить дамбу или железную дорогу, они могут составлять свои планы на целые годы вперед и последовательно их выполнять.

Их рабочая сила под полным контролем, потому что заключенные не могут оставить работу просто оттого, что им здесь не нравится, как в других отраслях промышленности. Полиция достаточно влиятельна, чтобы быстро получать необходимое сырье, так что у них нет опасности задержек в снабжении, как у других. Советские газеты часто хвалят полицию за эффективное выполнение строительных работ, и я согласен, что на этих полицейских предприятиях и следует изучать плановую экономику в ее полном развитии. Если нужно полностью внедрить плановую экономику в советскую промышленность, чтобы она заработала вполне размеренно, подозреваю, что потребуется именно такой контроль, как полиция осуществляет на своих предприятиях. Без такого контроля — я сомневаюсь, что она когда-либо заработает, в России или где-нибудь еще.

ХХ. Русские амазонки

Французский горняк посетил Россию в 1937 году, пробыл там четыре или пять недель и написал серию статей для французских и других европейских газет. Он объявил, что до того, как поехал в Россию и посетил рудники, был активным социалистом и «другом Советского Союза», но, увидев условия в советских шахтах, излечился от своего социализма. Больше всего его ужаснуло, что советские женщины работают шахтерами.

Ну, я ни с какой стороны не социалист, а будь им, вполне возможно, излечился бы, увидев в России то, что увидел. Но должен признать, что труд женщин на советских шахтах и плавильных печах не представляется мне таким возмутительным, как тому французскому горняку, а я повидал куда больше него. Потому что близко соприкасался с женщинами-работницами в течение ряда лет.