В поисках света

И вот где-то в 15 лет меня пригласили в Народный театр этого самого завода, на котором я потом работал, в клуб «Заря». В моей жизни появился Владимир Федорович Долматов, потрясающий человек. Он закончил ФЗУ — фабрично-заводское училище, потом вечерний техникум. Когда я с ним познакомился, он делал надписи на ящиках экспортных через трафарет. Он вырезал эти трафареты и делал надписи, понятно, да? На экспортных, потому что это был военный завод. И при этом он руководил Народным театром, это был очень достойный Народный театр. И вот Владимир Федорович Долматов был моим первым наставником, собственно говоря и отцом, в определенном смысле. А до этого был Владимир Устинович, руководитель нашего драмкружка в Доме пионеров. Он часто приходил к нам в гости, дружил с моей мамой, его знал весь город, потому что он в течение 30 или 40 лет играл Деда Мороза на главных елках города, и фамилия у него была Шальтис — мороз, в переводе на русский язык. У него я получил первые театральные уроки. А Владимир Федорович учил меня не только этому, но и каким-то жизненным принципам.

В неполные 16 лет я пошел работать на завод, учеником слесаря. И продолжал заниматься в Народном театре и тренироваться. Так я стал рабочим. И перешел в вечерку и учился в вечерке. Ну, там опять же обычная жизнь, романы… единственное, что может быть необычного или, там, не совсем обычного по тем временам — я безумно влюбился в женщину старше меня на 8 лет и у нас был очень… знойный роман. Я занимался спортом, неплохо выступал за сборную школьников Литвы, был чемпионом республики, рекордсменом республики, толкал ядро, метал диск. Ездил на соревнования, на сборы… обычная жизнь. А когда начался у меня этот роман, возникла в моей жизни симфоническая музыка. Первое потрясение от симфонической музыки — 6-я симфония Чайковского. Я стал бегать на все концерты в филармонию. Я был на концерте, которым дирижировал Караян. Я был на концерте, на который приезжал знаменитый китайский пианист, выигравший конкурс Чайковского. Я слышал Иму Сумак. Музыка в моей жизни играла очень большую роль. Я помню, был такой кинотеатр — «Хроника». Там без остановки шли всякие документальные фильмы. И я там посмотрел фильм о Прокофьеве. Мне не очень понравилась его музыка, но в финале фильма исполнялась его симфония, я не знаю даже ее названия, к стыду своему; может быть, вы помните, там, где арфы у него ведут… лейтмотив на арфах… Я помню, что это на меня сильно подействовало. Вот тогда я начал вести дневник, писать стихи. Все как положено в этом возрасте.

А!.. ходили в гости по праздникам. В соседнюю комнату. Отец был такой… вышел уже на пенсию, у него все стены были обвешаны немецкими словами, он совершенствовал свой немецкий язык и занимался философией. Он очень любил философию. И для того чтобы как-то с ним общаться, я начал читать философскую литературу. Начал я с учебника для сети политпросвещения, помню. Потом прочел Спиркина, потом понял, что надо читать первоисточники. Начал читать Канта, Гегеля, Фейербаха, которого не люблю до сих пор, и всякое другое, Тут же книжки по психологии, и где-то уже в этом возрасте, то есть в районе 16 лет, я составил список: что должен знать режиссер. Это был обширный список.