В поисках тигра

Когда я приблизилась к клетке, Рен моргнул, словно только что увидев меня. Голос его прозвучал сипло, как у человека, терзаемого жаждой:

– Келс?

Я вцепилась в прутья клетки, жалея, что не могу сломать их.

– Да. Это я.

– Я тебя не вижу.

На один ужасный миг я подумала, что Локеш ослепил его. Не помня себя, я упала на колени перед клеткой.

– А так? Лучше?

– Да.

Рен придвинулся чуть ближе и схватил меня за руки. В эту секунду облака расступились, и лунный свет хлынул в узкое окошко, тускло озарив его лицо.

Я тихо вскрикнула, слезы хлынули у меня из глаз.

– О, Рен! Рен! Что он с тобой делает?

Заплывшее лицо Рена представляло собой один сплошной кровоподтек. Струйка крови стекала из уголка его рта, глубокий порез тянулся через весь его лоб к щеке. Я протянула дрожащий палец и коснулась его виска.

– Ему никак не удается получить от меня сведения о тебе, поэтому он вымещает на мне свою ярость.

– Я… мне… мне так жаль, – всхлипнула я, мои слезы градом закапали ему на руку.

– Не плачь, прийатама. – Он прижал свою ладонь к моей щеке, я взяла ее и поцеловала.

– Я не могу видеть тебя таким! Не могу, Рен! Мы придем за тобой. Пожалуйста, пожалуйста, Рен, продержись еще немножко!

Он опустил глаза, словно устыдившись чего-то.

– Боюсь, я не смогу.

– Не говори так! Никогда, слышишь, никогда не говори этого! Я уже иду к тебе. Я знаю, что делать. Знаю, как тебя освободить. Но ты должен остаться в живых, Рен. Во что бы то ни стало! Пообещай мне.

Он тяжело вздохнул.

– Он подобрался слишком близко, Келс. Каждую секунду, которую он удерживает меня в плену, тебе угрожает смертельная опасность. Он одержим тобой, Келси. Он потерял покой и сон, он все время пытается вытянуть из моего сознания информацию о тебе. Он ни за что не остановится. И не отступит. Он… он сломает меня. Скоро. Если бы он подвергал меня только физическим мукам, то я, наверное, выдержал бы все, но Локеш использует черную магию. Он одурманивает меня. Насылает кошмары. Вызывает галлюцинации. А я… я так устал.

– Тогда скажи ему, – срывающимся голосом попросила я. – Скажи ему все, что он хочет знать, может быть, тогда он от тебя отстанет!

– Я никогда не скажу ему, према.

– Но, Рен! – прорыдала я. – Я не могу тебя потерять!

– Я всегда буду с тобой. Все мои мысли только о тебе. – Он поймал прядь моих волос, поднес к губам. Вдохнул аромат. – Всегда, Келс.

– Не сдавайся! Только не сейчас, когда мы уже так близко!

В его глазах что-то мелькнуло.

– Есть один вариант, на который я могу пойти.

– Какой? Что за вариант?

– Дурга, – произнес Рен и надолго замолчал. – Дурга предложила мне свою защиту, но запросила слишком дорогую цену. Это того не стоит.

– Стоит! – воскликнула я. – Твоя жизнь дороже всего на свете! Соглашайся! Даже не думай, Рен! Ты должен довериться Дурге. Сделай, что она предлагает. Сделай, Рен! Какова бы ни была цена, твое спасение все равно дороже!

– Но, Келси…

– Ш-ш-ш. – Я бережно прижала палец к его разбитым губам. – Только выживи, Рен. Хорошо?

Он только судорожно вздохнул и посмотрел на меня яркими, молящими глазами.

– Тебе нужно уходить. Он скоро вернется.

– Я не хочу покидать тебя.

– И я не хочу, чтобы ты уходила. Но ты должна.

Смирившись, я повернулась к выходу.

– Постой, Келси. Прежде чем ты уйдешь… ты не поцелуешь меня?

Я просунула руку сквозь прутья и легонько коснулась его лица.

– Я боюсь сделать тебе больно.

– Это неважно. Пожалуйста. Поцелуй меня, прежде чем уйдешь.

С хриплым стоном Рен опустился на колени передо мной, протянул дрожащие руки сквозь прутья клетки и нежно привлек меня к себе. Вот его ладони скользнули вверх, легли на мои щеки, и наши губы встретились. Его поцелуй был теплым, нежным и мучительно кратким. У него был соленый привкус моих слез. Оторвавшись от меня, Рен улыбнулся мне слабой улыбкой растрескавшихся губ. Я видела, как он сморщился от боли, убирая руки. Только тогда я заметила, что у него сломаны пальцы.

И снова начала плакать. А Рен, вытирая мои слезы большим пальцем, негромко прочитал мне стихотворение Ричарда Лавлейса:

Когда в узилище ко мне
Летит Эрот шальной
И возникает в тишине
Алтея предо мной,
Когда в душистых волосах
Тону средь бела дня, —
Какие боги в небесах
Свободнее меня?
Уму и сердцу не страшна
Решетка на окне:
И в клетке мысль моя вольна,
Любовь моя – при мне,
Ей нипочем любой засов,
Любая западня…
Лишь ангелы средь облаков
Свободнее меня![6]

Он прижался лбом к прутьям.

– Единственное, чего я не могу вынести, это мысли, что он заставит страдать тебя. Я этого не допущу. Я не позволю ему найти тебя, Келс. Чего бы мне это ни стоило.

– Что ты хочешь этим сказать?

Он улыбнулся.

– Ничего, милая. Не волнуйся. – Он отстранился, устало привалившись искалеченным телом к задней стене клетки. – Тебе пора уходить, йадала.