В поисках цели

— Помогите! Насилуют! — взревела белугой девица, сидящая на попе ровно, на полу, вообще в двух метрах от меня.

Включая заодно, режим «я плачу!!!».

— Ыыыыыы!

Самую первую, и с моей руки, снимать пришлось с врачом.

Её челюсть затекла, и разжиматься самостоятельно отказалась. Её ставили укольчик чего-то там, болеутоляющего — зачем?! И расслабляющего — а то думали понадобиться домкрат!

Ну а остальные — отделались потекшей тушью и набором мелких синяков. Так что, экстренно ретировались по домам, положив фантомный бол на последний урок — физику. Испугались мальчиков! Вернее — других девочек, что могли бы их увидеть на перемене с текущей раскраской.

Я в прочем, тоже ретировался. Но меня отпустили! Мазать зеленкой укусы, и ставить прививки от бешенства. Так и сказали! А то мало ли!

— ...это ж виданное ли дело!?.. — донеслись до меня обрывок разговора учитель-врач, когда я уже, почуяв ветер свободы, полетел по лестнице к выходу.

Почуяв ветер, и возможно продолжение этой невероятной странной драки где-нибудь подле школы! Специально вокруг два круга нарезал, но даже куряк-нариков не обнаружил. Видать, время действия оказалось неверным — средь урока! Меж звонков. Надо или ждать, или...

— Эх.

Реально идти домой, зализывать раны — а-то мало ли! И правда какая зараз прилетит от этих конченных! Да и дома работы полно — переезд! И этим все сказано.

Впрочем, голому собраться... Хотя и новая квартирка отличается от старой только этажом — четвертый за место третьего, да отсутствием пулевого в стене. Та же планировка, те же стены, мебель... а! Ну да! Тут есть диван! И ковер! От которых в той квартире остались только отпечатки невыцветшего пола.

А так... даже вид из окна фактически одинаков! И неважно, что от этого дома до того — полкилометра. Даже кровати во второй комнате тут уже сдвинуты вместе для образования траходрома! Там мы их так сдвигали сами...

А! Ну да! Тут еще за места пороха и крови, нестерпимо пахнет женщиной. Даже так, что это чуют и родители, бросившиеся открывать окна для проветривания. У прошлых хозяев были явно тяжелые деньки.

— Кто тут раньше жил? — как бы невзначай поинтересовалась мать.

— Прошлый кинолог — недовольно обронил батя — я с ней не встречался лично.

Мать не стала расспрашивать далее. Я — тем более. Углядев во дворе целый турникет, решил воспользоваться затишьем пред вновь намечающимся дождем. Или возможно даже снегом — что-то стемнело больно рано.

Не воспользовался. Турникет оказался сломанным, как и все виденные мной до него, хоть внешне и выглядел иным. Я его доломал! За что чуть не получил по хребту клюкой от какой-то сварливой бабуси.

— Шалопай! Только и ломать горазды! Ух я вам! Эхех — простонала она, поднимая обломанную трубу, что я выронил спасаясь бегством и вставая в стойку уже в прыжке-полете — Домой заберу... что стоишь, смотри! Рот раззявил! А ну марш домой! Батьку звать! Пусть чинит! — продолжила она свою тираду, взглянув на меня, и вновь переключилась на железку — Хороший пруток. Пойдет на новую клюку. Ну! — вновь заметила меня — Чего стоишь! А ну брысь отсюда!

— Вы это... пруток то отдайте, чтоб я мог починить.

— Да счаз! А ну пошел! — подняла она на меня свою дерявеху.

— Бабуся, верните железку, чтобы я мог починить турникет.

— Да я тебе сейчас ирод! — разошлась она не на шутку, и я понял — бить пожилую женщину ради куска трубы я точно не стану.

Не в этом мире, не ради банального турникета. Ушел домой несоло нахлебавшись.

— Это что там за крики были во дворе? — поинтересовалась у меня мамка с порога.

— А-ха — отмахнулся я — чокнутая бабка турникет сломала, а меня виноватым сделала. Переживу.

Мать с отцом приглянулись, но продолжать разговор дальше не стали, позволив мне спокойно развалится на диване, выполняя тестовый прогон функций тела. Итог — не сказать, чтобы я полностью восстановился, но давать нагрузку пора определенно! Так что — с дивана долой, и отжиматься!

— Дочь! — возмутилась мать, глядя на такое — Тебе рано еще! Ты еще не восстановилась — и подошла ко мне, желая поднять с пола — Отец, ну хоть ты скажи! — обратилась к бате в коридор.

В проходе нарисовалось лицо Николая, жующего сосиску.

— Мрм-муха... кзхм — проглотил — пусть делает что хочет! Ей виднее.

Мать покачала головой, повздыхав, поворчала себе под нос неразборчивые порицания, но спорить не стала. Ушла, оставив меня дальше заниматься.

— Сорок восемь, сорок девять, пятьдесят. Хух — плюхнулся я на ковер без сил, упрев как конь на скачках — ослабел... — принюхался — пора в ванную — всякая дрянь опять из пор полезла.

Обычно я стараюсь загнать подобное в мочу, но иногда... кожа тоже делает поучаствовать. Эх! Мне бы в баньку! Но... это сложно. Тем более посреди мегаполиса.

— Александра, привет! — подсел ко мне за парту Роман, пред началом последнего урока.