В поисках утраченных предков (сборник)

И ломило зубы от ледяной воды – колодец был и в пещере, куда мог заехать и развернуться грузовик, и вода на удивление оказалась вкусной.

Но где родился мой дед Александр Николаевич Бузни, дворянин-бунтарь и профессор химии в одной реторте, по-прежнему оставалось тайной и не давало мне покоя…

Свидетельство о рождении моего будущего деда, а правильнее сказать – выпись из церковной метрической книги, нашлась в фондах «Каменец-Подольского жандармского управления» вместе с протоколами его допроса по делу о переписывании и распространении прокламаций в марте 1880 года.

Но шло оно непростой дорожкой.

На мои письма, отправленные в Государственный Исторический архив Украины на двух языках – русском и английском, мне целый год шлепали ответы на пишущей машинке через старую высохшую ленту:

«Шановний Дмитре Миколайовичу!

Повiдомляемо, що за данними науково-довiдкового апарату архiву та при переглядi справ ф. 707, Попечитель Киiвського учбового округу, вiдомостей про Бузнi Олександра Миколайовича не виявлено».

Сначала вообще перепутали фамилию деда и искали студента Бузнёва. Затем я поправил их на двух международных языках, они надолго замолчали, словно обиделись, и ответили:

«Повiдомляемо, що при податковому переглядi справ вiдповiдних фондiв виявлено такi про Бузню Олександра Миколайовича, дворянина, 1860 р. нарождення: метричний запис про його нарождення, про участь його в разповсюдженнi революцiйних листiвок пiд час навчання в Кам’янець-Подiльскiй гiмназii, протоколи допитiв О. М. Бузнi».

И далее в том же духе про счет в гривнах, который я должен оплатить прежде, чем они начнут «виготовлення фотокопiй».

За что, братья славяне? Вы что, выбросили все машинки с русском шрифтом, а компьютерами еще не обзавелись? Зачем же мучить клиента мовой – не можете ответить на английском, так отстучите на русском.

Ох, уж эти упрямые и милые моему сердцу хохлы! На Западе только они из всех народов, приехавших из бывшего СССР, обижаются, когда их называют русскими: «Мы не москали, мы – украинцы!» Ну, нехай будет так!

После того как племянник перечислил архиву гривны за изготовление копий документов, прошло еще полгода и нам сообщили посредством той же украинской машинки, что фотограф из архива уволился, а нового еще не наискали. Ждите!

Раз в месяц я писал напоминания, соглашался на любой вид копирования – хоть ксерокс, хоть переписывание вручную, но отвечали тем же макаром: работника нема! Тогда я обратился к киевским писателям-фантастам Марине и Сергею Дяченкам: помогите, братцы! Дяченки помогли – приехав в июне на церемонию вручения премии братьев Стругацких, учрежденную нашим Центром, привезли пакет с ксерокопиями, вырванными у архивистов.

И я узнал, что дедушка родился в поместье дворянина польского происхождения Александра Ивановича Казимира, на левом берегу Днестра, в Подолии, которое называлось Яноуц. И Александр Иванович Казимир, весьма зажиточный помещик, был ему крестным отцом, а по-старому – восприемником. (Потом я узнаю, что Казимиры – древний польский род, ведущий свое древо от польских королей и состоящий в родстве с родом Бузни, что, собственно, и объясняет, почему после продажи поместий мой прадед с беременной супругой сели в бричку на резиновом ходу и отправились по гулкому мосту на другой берег Днестра. Румянцев сообщил мне о своих догадках – скорее всего, родство с Казимирами шло у Бузни через жен-католичек.)