В поисках утраченных предков (сборник)

…Грек Димитриус Розалис работал старшим менеджером отеля «Колоссос», в котором она прошлым летом останавливалась по путевке. Он подошел к их столику на греческом празднике, который администрация отеля устраивала в саду, взял с подноса лепестки роз и стал осыпать ее голову, сказал, что его фамилия Розалис, роза – его цветок, пригласил на ланч, сказал, что имеет к ней деловой интерес – он хочет завести бизнес в Чехии, а потом со смехом подбросил остатки лепестков вверх, чтобы досталось всему столику. Ему аплодировали.

Небольшого роста, лет пятидесяти, тучноватый, мрачноватый – не ее герой. Она не поверила в деловой интерес. За ней ухаживали два красавца – мускулистый немец и томный грек с проникающими в душу глазами, музыкант.

«На следующее утро пошла в сауну, потом в бассейн – купаюсь, радуюсь жизни… Смотрю – приходит Розалис, садится на тренажер и начинает крутить педали. Меня не видит. Вылезаю из бассейна – он ко мне подходит: «Можно узнать, почему вы не пришли на ланч?» – «Извините, – говорю. – Голова болела». – «А вы бы не могли через некоторое время зайти в мой кабинет? Есть очень важный разговор».

Ладно, думаю, уважу хозяина. Прихожу – он мне заявляет: я вас полюбил с первого взгляда, хочу, чтобы вы стали моей женой. Детей у меня нет, давно в разводе. У меня трехкомнатная квартира, возвожу виллу, еще одна вилла – восемь комнат – осталась в наследство от матери…

Я смотрю на него и смех сдерживаю: «Вы это серьезно?» – «Серьезно. Я деловой человек и все обдумал. Подумайте над моим предложением. А сегодня я приглашаю вас к себе на ужин. Вы деловая леди, мы могли бы иметь общее дело…»

Свез к себе, все показал. Квартира обставлена великолепно. Окна на море, огромная лоджия. Потом свозил на виллу – на одну и на вторую. Вторая – пока только фундамент. Все, говорит, будет твое. Выходи за меня. Твоя мама будет моей мамой, твои дети будут моими детьми. Я надежный человек и хороший муж. Привезешь маму, поселим ее на вилле, дочку устроим в школу, потом выдадим за достойного грека… Сына после Академии туризма возьму к себе работать. У меня все спланировано.

Взял меня в оборот – каждый вечер рестораны, танцы, друзьям представляет: «Это моя будущая жена Оксана». Я только смеюсь. «Если ты станешь моей женой – это престиж для меня! Такая женщина! Украшение делового мужчины! Ты аристократка! У нас все будет хорошо, вот увидишь… Только ни с кем на улице не разговаривай и мужчинам в глаза не смотри».

Оставалось пять дней по путевке – настоял, чтобы переехала к нему. «Я тебя трогать не буду, живи на всем готовом и решай». Ладно, думаю, пора и о старости подумать. Годы идут, а стоящего мужика в Чехии мне все равно не найти – не мужики, а увальни… Ну, я тебе рассказывала…

Оксана повернула к нему тревожное лицо, и над стойкой воротничка полыхнул синим лучиком камушек в мочке маленького уха. Медведев кивнул: помню.

– Немец с греком-музыкантом ясно чего от меня хотели. Жаклин Кеннеди вспомнила, маму… Пусть поживет у теплого моря. Магазин откроем на Родосе. Гулять, думаю, не буду – черт с ним, согласилась. – Оксана говорила все оживленнее, в глазах появился блеск воспоминаний. – Уехала – он стал звонить, чуть ли не каждый день. Сначала сам приехать в Прагу собирался, потом стал меня звать. Посоветовалась с мамой, с братом. Мама говорит: «Решай, дочка, сама. Тебе жить с этим человеком. Обо мне не думай…» Брат только плечами пожимает. Матвеич подзадоривает: «Старый конь борозды не испортит. И будет что детям в наследство оставить…» Матвеичу в самый раз – с мамой на Родос перебраться, на вилле жить, грекам про свою «мащину» трендеть. Батюшка, духовник мой, говорит: «Пусть он сам приедет! Греки коварны, об этом даже в Библии сказано!»

Но я не послушалась – купила билет в оба конца, дела брату передала и прилетела…

Оксана задумчиво поводила ножом по скатерти, словно не зная, рассказывать ли дальше.

– Ну и что? Не смогла перебороть себя? – осторожно подсказал Медведев. Он сидел, напряженно сцепив ладони.

– Да жмот он. Скряга! – Оксана резко отложила нож. – Терпеть ненавижу такое в мужиках… Приехал встречать в аэропорт – даже единого цветочка не привез. Ты представляешь?.. Невеста, называется, приехала. Сначала думала – просто забыл, закрутился на работе… А потом все поняла… – Она печально кивнула головой, и камушек стрельнул желтым светом.

Медведеву пришлось выслушать про эмалевую шкатулочку за пятьсот долларов с ликом Богоматери, которую Оксана привезла в подарок, про коробку изысканных конфет – привет от ее матери будущему зятю, про бутылку редчайшего чешского ликера «бехеровки», запрещенного к вывозу, но тайно доставленного на Родос в подарок от брата… «А мне он вообще ничего не подарил! Представляешь?» Медведев промолчал.

– Три дня просидели дома у телевизора. Я же ничего по-гречески не понимаю. А он сидит и смотрит! Как будто меня и нет. Только комаров ловит. Поймает и мне показывает: «Видишь, какой я хороший муж? Как я о тебе забочусь». Замучил с этим хорошим мужем. Пошла в магазин, купила фумигатор с таблетками – все комары подохли. Он говорит: «Зачем ты тратишь деньги? Москитов надо ловить руками – это полезно, развивает реакцию». Ну не дурак ли?..

Розалис чистил ей яблоки, посыпал их корицей и кормил с ложечки мороженым: «Правда, я хороший муж? Я хороший муж?» Оксана ждала поездок по побережью, красивых ужинов в ресторанах, праздника в свою честь («К нему приехала такая женщина!»), но Розалис уверял, что сейчас не сезон, все закрыто. «А тут такие окрестности красивые – Ущелье бабочек, Линдос, Филеримос, монастыри… Говорят, Ущелье бабочек – просто сказка. Я так мечтала!..» Попросил ее вымыть лоджию. Она вымыла. Попросил сготовить обед. Купила на свои деньги продукты – сготовила. Он не дал на хозяйство ни единой драхмы. Не заикнулся о том, чтобы оплатить дорогу – в оба конца около семисот долларов. Она попросила взять в аренду машину – пешком здесь ходить не принято. «Это дорого», – был ответ. Пришел его друг в гости. Розалис картинно гладил ее по щечке и спине: «Это моя Оксана! Она бизнес-леди из Чехии, у нее семь магазинов… Ну поцелуй меня, дорогая». Она целовала.

– Говорит мне: «Оксана, принеси нам виски», – повелительным тоном. И все время: «Оксана, улыбайся!» А я и понятия не имею, где это виски стоит. И вообще, я ему что – домработница? Принесла, да не то. Нахмурился, пошел сам искать. Друг спрашивает: почему вы сидите дома, не гуляете? У Розалиса, говорю, нет денег. Он рукой машет – у него есть, он богатый человек. Сварил рыбный суп, стал кормить меня с ложечки: «Правда, я хороший муж?» Я взяла у него ложку: «Да, – говорю, – хороший. Но я сама есть умею». Принес бананов, стал меня кормить и опять: «Я хороший муж?»

Я ему говорю: «Ты приедешь ко мне в Прагу – я посажу тебя на кухне, а сама буду работать, я деловая женщина. Тебе понравится?»

Один раз повез меня в магазин – мебель для материнской виллы посмотреть, хотел заменить. Два часа там прокопался, все дискаунт, скидку требовал. Я стою, как дура, и слушаю весь этот восточный базар. Развернулась, пошла в бар мороженое есть. Домой приехали, он весь вечер с сердцем пролежал: «Все равно я их дожму… Если бы ты меня не бросила, они бы уступили…»

Потом как-то спрашивает: «Почему ты никогда не проявляешь инициативы к сексу? Почему всегда я должен начинать?» Ну не дурак ли?

– А сколько ему лет?

– Пятьдесят три. Но ты же видел, как он выглядит? Горбик такой сутулый. Да мужик и в семьдесят лет мужик, если душа есть. А потом стала убираться – шприцы в тумбочке нашла. Больной, думаю, что ли?..

Короче, я ему говорю: «Поменяй мне билет, я хочу улететь пораньше». Оказалось, надо двадцать процентов доплачивать – он увильнул. Я вещи собрала, он приходит с работы. «Отвези, – говорю, – меня в отель». Что, как, почему? Постарайся, говорю, догадаться сам. «Сейчас, – говорит, – рыбного супчику поедим, ты успокоишься, не надо нервничать». – «Ладно, – говорю, – ешь». Он поел и в постель меня тянет. Я на него так посмотрела, что он сразу руки убрал.

«Вези, – говорю, – в отель!» – «В какой? В мой неудобно…» – «В самый лучший, на набережной. Рядом с казино!» – «А у тебя денег хватит?» – «К тебе занимать не приду. Ты все равно не дашь». Смотрю, успокоился. «Вот тебе, бананчики вот тебе яблочко…» Отвез. «Думаю, ты успокоишься и через два дня вернешься».

Медведев, склонив голову, мрачно слушал.

– А до этого еще срамнее было! Стала я квартиру прибирать и нашла в запертой кладовке надувную женщину из секс-шопа. Как живая! И на меня немного похожа. И даже духами пахнет. Цепочка серебряная на шее… И так гадко стало!.. Вот, думаю, и меня также хочет запереть в своей клетке. Уложила ее аккуратненько на место – лежи, подруга. Ключик на место, и решила, что пора отчаливать.

Медведев выпрямился, рассеянно глянул по сторонам. Беззвучно постучал пальцами по скатерти.

Принесли блестящий кофейник, мороженое, Оксана еще раз махнула рукой, ставя точку в рассказе, взялась разливать по чашечкам горячий кофе: «Только ты не вздумай опять сам платить – у меня деньги есть…» Медведев сказал просто: «Я тебя приглашал, я и заплачу. Не дури».

Тайна перестала быть тайной. Просто, искренне, убедительно…

– Но убил он меня не этим, – она никак не могла выбраться из темного леса воспоминаний. – Меня убило другое. «Можно, – говорю, – я маме позвоню?» – «Можно, – кивает. – Но только полминуты». Я ему на прощание только и сказала: «Розалис, ты не джентльмен!»

– Может, все еще образуется? – Медведев высыпал в чашку сахар и водил ложечкой.

– Нет. Не хочу. – Она высоко подняла голову и стала смотреть, как из президиума. – Ничего… Отдохну, позагораю, фруктов поем…

– Розалис знает, в каком ты отеле? – глядя перед собой, спросил Медведев.

– Конечно, – пожала плечами Оксана. – Он меня сам и перевозил. – Она стала крутить плоский треугольник перстня, и Медведев осторожно высыпал в ее чашку сахар. – У меня все эти дни такое ощущение было, будто я в дерьме вывалялась… И назад лететь тяжко – маме все объяснять, и отпуск терять не хочется. Ведь когда мы с тобой встретились, я шла в авиакассу билет менять… Улететь хотела.

Медведев повернулся и молча посмотрел на Оксану поверх очков.

– Не знаю, – она крутила перстень, словно хотела снять его, и не замечала взгляда Медведева. – Может, еще сдам.

– Пойдем, потанцуем, – тихо сказал Медведев и накрыл своей ладонью пальцы Оксаны. Они замерли.

– Ты же не умеешь?

– Я лгал…