В поисках Великого хана

Девушка, заняв немного денег у родственников и подруг, разместила в своих двух комнатах несколько подушек, набитых старой шерстью и потому довольно тощих, два соломенных тюфяка и сильно потертый коврик под ветхим, изъеденным червями столом, на котором сеньор Кристобаль разложил полдюжины книг, разные бумаги и свои морские карты. В расписном сундуке и белом ящике хранилась одежда. Домашняя утварь их состояла из железной жаровни, миски для замешивания теста, нескольких котелков и сковородок, кувшина для воды, другого, поменьше, для масла, и, наконец, двух светильников. В этом жилище, принадлежавшем Беатрисе, фантазер и провел большую часть последних четырех лет своей бедности. Девушка готовилась скоро стать матерью, и так как она теперь открыто жила со своим любовником, она могла не таиться и не скрывать полноту, свойственную ее положению.

То были времена чрезвычайной терпимости к отношениям между полами, лишь бы они не были извращенными. Многие даже считали, что нравы стали добродетельнее, чем полвека назад, когда Кастилией правил фаворит дон Альваро де Луна и когда, в подражание вкусам итальянских вольнодумцев, среди кастильских сеньоров распространились противоестественные увлечения, которые некогда доставили чудовищную известность одному из городов, спаленных божьим огнем.

В Кордове и других городах Андалусии, постоянно переполненных солдатами из-за войны с Гранадой, было обычным явлением, что мужчины, даже духовного звания, заводили любовниц. «Третий правитель Испании», кардинал Мендоса, имел любовные связи с придворными красавицами и открыто показывался со своими детьми. Королевской чете пришлось опубликовать в Кастилии и Арагоне строжайшие декреты, чтобы положить конец безобразиям, творившимся в женских монастырях, и обуздать роскошь, которую выставляли напоказ наложницы духовных лиц. Поэтому никому не было дела до того, что девушка из семьи Энрикеса Араны живет с каким-то иностранцем, который время от времени получает из королевской казны несколько тысяч мараведи на жизнь или на путешествия.

Тем не менее Майор Энрикес, начинавшая уже стареть, внезапно стала беспокоиться о спасении своей души и возмущаться неопределенным положением своей племянницы. – Подумай, ведь ты живешь в смертном грехе! Вам непременно следует получить благословение священника. А что говорит этот человек?

Этот человек обещал Беатрисе немедленно обвенчаться с ней, для чего он уже послал за необходимыми бумагами. Кордовская девушка никак не могла в точности узнать, откуда должны были прийти эти бумаги, которые так никогда И не пришли.

Брат Кристобаля, Бартоломе, был в таком же положении: он жил с женщиной, которую любил и от которой имел сына. Он никогда не смог обвенчаться с ней. Наверно, ему также недоставало необходимых бумаг.

В Португалии несколько лет тому назад сеньору Кристобалю гораздо легче удалось вступить в брак, так как религиозные распри тогда несколько поутихли и церковники с писцами не так старательно копались в бумагах каждого, чтобы дознаться о его происхождении.

Так или иначе, эти первые два года незаконного супружества были для Беатрисы самым счастливым временем небогатой событиями жизни. У нее родился сын, которого назвали, по требованию отца, Эрнандо или Фернандо. Колон глубоко чтил память святого кастильского короля, изгнавшего мавров из Севильи, и когда ему надо было поклясться как можно внушительнее, он всегда говорил: «Клянусь святым Фернандо!»

Они уже не сидели рядом, дрожа от желания, когда моряк рисовал свои морские карты. Их связывала теперь тихая, безмятежная любовь, более устойчивая и верная, чем пылкая лихорадка страсти. Он много говорил в часы досуга, чувствуя потребность дать выход своему буйному соображению. Беатриса, сидя на низеньком стуле и прижимая к обнаженной набухшей груди маленького Эрнандо, слушала его с восторженным лицом, как будто его слова были прекраснейшей музыкой. Он столько повидал за время своих скитаний по свету!