В поисках Великого хана

Колон, который так ждал этого ответа, растерялся, получив его. Он боялся вновь оказаться в Лиссабоне, откуда бежать теперь будет труднее, чем в первый раз. И, к тому же, опять начинать новые переговоры! Сразу отказаться от всего, что удалось достигнуть за несколько лет в Испании! Дои Фернандо и донья Исабела никогда ведь не отказывали ему в помощи, они просто ждали более благоприятных обстоятельств — избавления от войны, увеличения доходов.

Он мысленно взвесил могущество и возможности первых государств христианского мира. Испания в это время была страной, у которой больше всего было и средств и сил. Ни Франция, ни Англия, где жил его брат Бартоломе, тщетно добиваясь помощи для осуществления своих планов, не могли сравниться по богатству и морскому могуществу с государством королей-католиков, которые, сами того не ведая, подготовляли величие будущего властелина — Карла V.

Досада толкала его на бегство из этой страны, но решимость его ослабевала при виде Беатрисы и ее малыша. Он брал на руки Эрнандико и забывал о своем намерении уехать из Испании на поиски какого-нибудь другого двора, менее занятого войной. Он чувствовал, что все больше и больше любит эту женщину, которая, несмотря на свою юность и усердные ухаживания ее сверстников, предпочла его, человека в рваном плаще, с седой головой, безумца, по мнению многих, и, вдобавок, тогда еще не признанного при дворе.

В те дни, когда Колон терял надежду, он срывал на своей семье раздражение, вызванное неудачами и разочарованиями. В эти-то дни перед Беатрисой полностью раскрывался его скверный характер, который она угадала уже в первые дни их любви.

Разница в возрасте между ними побуждала сеньора Кристобаля к подозрительности и ревности. Ему казалось, что она влюблена во всех стройных кордовских парией со шпагой у пояса, которые шли на войну или с войны и, встречая Беатрису, знакомую им с детства, любезничали с ней, весело и непринужденно болтая на своем андалусском наречии. Эта ревность выливалась в шумные ссоры, оттого что Беатриса не могла спокойно относиться к оскорбительным для ее чести подозрениям. И почти всегда вмешивалась ее тетка, на редкость некстати вставляя свои замечания именно в эти минуты взаимного раздражения.

— Когда же вы поженитесь? Вот уже почти три года, к ты живешь в смертном грехе! Мне стыдно, что моя племянница — наложница человека, который неизвестно откуда взялся.

Охваченная внезапной враждебностью, Беатриса начинала расспрашивать любовника о нужных для бракосочетания бумагах, о которых она и не вспоминала несколько часов тому назад. Когда же они наконец придут? И откуда он, действительно, родом?

И в порыве злости она уже начинала сомневаться и в возможности путешествия в Индию, и в богатствах Великого Хана, и даже в самом существовании такого монарха. Все это выдумки, обман, тайна… как вся его жизнь. В конце концов они мирились, растроганные младенческой прелестью Эрнандо, начинавшего уже лепетать, и воспоминанием об их первом сближении, когда он рисовал замки, слонов и верблюдов далеких сказочных стран или учил ее, как изобразить цветок, чтобы украсить подпись. Но после каждого примирения у обоих оставалось такое чувство, будто они спустились еще на одну ступеньку лестницы-стремянки, концы которой расходились все шире и шире. Раньше они стояли вместе, тесно обнявшись, на ее верхушке; теперь же, после каждой перепалки, они оказывались все ниже и все дальше друг от друга.

Вскоре Колон, не решавшийся раньше ехать в Португалию из страха перед ее королем, охотно отправился туда, воспользовавшись обещанной безопасностью, о которой говорилось в королевском письме. Беатрисе его отъезд был непонятен. Она решила, что это предлог для того, чтобы бежать, бросив ее с сыном. Но спустя несколько недель, когда она уже больше не ждала его, он вернулся в их кордовский домик.

Тогда молодая женщина заподозрила, что его поездка в Лиссабон вызвана смертью жены. Она всегда чувствовала, что Фелипа Муньиш, расставшись с мужем, все еще живет в Португалии и воспитывает Диэго, единственного сына от этого недолгого брака. Вскоре после возвращения Колон сознался ей, что привез с собой Диэго и оставил его в Севилье у своих друзей. Впоследствии, если их высочества наконец окажут ему должное внимание, он перевезет сына в Кордову.

Поездка в Лиссабон еще более расстроила и обозлила его. При португальском дворе его отказались выслушать из-за неслыханных требований, которые он предъявил. К тому же, его мучила зависть при виде почестей, оказанных Бартоломе Диашу, который обогнул мыс Доброй Надежды.

Он принялся посылать письма в королевский лагерь Санта Фе, где находилась королевская чета, занятая осадой Гранады, и наконец добился того, что находившиеся там друзья прислали ему приглашение и записку в казначейство для его денежных расходов.