В поисках вымышленного царства

К югу от руки Чу и Центрального Тянь-Шаня лежала гораздо большая территория, подвластная гурхану по праву завоевателя. На юге она была ограничена волнами Аму-Дарьи, на западе — Аральским морем, так как хорезмшахи признали верховную власть гурхана, на востоке — богатым оазисом Хотаном. Кашгар, Самарканд, Бухара и Термез, так же как Хорезм и Хотан, имея своих собственных правителей, после Катванской битвы сочли за благо платить гурхану необременительную дань, что гарантировало им покой и отсутствие необходимости организовывать дорогостоящую оборону северной границы. Уйгурский идыкут тоже числился в вассалах гурхана, но, по-видимому, это был скорее симбиоз, нежели действительное подчинение. Уйгуры по отношению к киданям вели себя весьма самостоятельно.

А теперь, когда мы очертили истинные границы «царства попа Иоанна», весьма полезно заглянуть в русский текст «Сказания об индийском царстве», до сих пор не использованный нами. В отличие от вышеприведенного латинского описания здесь есть кое-какие интересные детали, на которых мы и сосредоточим наше внимание.

Вначале текст выдержан в духе средневековой «научной фантастики». Тут и трехногие люди, и трехсаженные великаны, и полуптицы-полулошади, крокодилы и феникс, но вот что интересно: географические сведения.

Посреди «царства» лежит «песочное озеро, да николи же не стоит на одном месте: отколе ветр потянет, ино пойдет вал, и восходят же валы на брег за 300 верст». Это вполне точное описание песчаной пустыни с барханами, и неясно только: какую пустыню имел в виду автор — Такла-Макан или Центральную Джунгарию. Поэтому посмотрим текст дальше! «Посторонь того моря за 3 дни (пути. — Л. Г.

) суть горы высокие, от них же течет река каменная, валится камение великое и малое по себе 3 дни. Идет же то камение в нашу землю в то же море песочное, и покрывают валове моря того, и близ тоя рекы едино днище (на расстоянии одного дня пути) есть горы пусты высоки, их же верха человеку не мощно дозрети, и с тех пор течет река под землею не велика».

Это описание южных склонов Тянь-Шаня, откуда постоянно низвергаются каменные обвалы и осыпи, перекрывающие русла речек, которые выходят на поверхность только на границе песчаной пустыни. Именно здесь расположена цепочка богатых оазисов Уйгурии: Куча, Курля, Аксу и др. Дальше идут упоминания о драгоценных камнях, находимых в руслах этих рек; тут уместно вспомнить, что Хотан — родина нефрита и яшмы, а также в окрестных горах имеются месторождения рубинов, сапфиров и ляпис-лазури. И наконец, важно упоминание, что малые реки впадают в большую, где много рыбы, причем последнюю едят сырой. Большая река — Тарим. Итак, среди фантастических вымыслов обнаружена весьма ценная деталь — царство первосвященника помещено в Уйгурии.

На первый взгляд и это противоречит исторической действительности, потому что ставка гурхана и кочевья его воинов располагались севернее Тянь-Шаня, но буквализм, как мы говорили выше, чаще всего ведет к заблуждению. Ведь автор «Сказания об индийском царстве» меньше всего интересуется действительностью. Для него важен образ и смысл! Поэтому он нарисовал картину страны, являвшейся сердцем восточного несторианства, ту самую, которая инспирировала взлет восточно-христианской культуры, противостоявшей и буддизму и исламу. И в этом смысле он подкрепляет нашу догадку о том, что именно уйгуры были инициаторами «желтого крестового похода», удара, от которого не смог оправиться сельджукский султанат.

С этой точки зрения автор источника был прав, и, вероятно, его современники умели его понимать, а мы, привыкшие к деловому языку и статистической точности, просто не умеем понимать системы образов и ассоциаций и за метафорами находить истинное содержание, очевидное средневековому читателю. Значит, трудность перевода заключается не в простой подстановке слов и фраз, но еще больше в уяснении смысла в манеры изложения.

Так, но это не все! Историческая действительность была вытеснена смысловой образностью не до конца. В этом мы убедимся, если рассмотрим вопрос о северной границе кара-киданьского ханства.

В отличие от южной и западной границ северные пределы кара-киданьского царства не могут быть определены с достаточной уверенностью. Принято считать, что граница эта проходила по реке Имилю, а севернее, в бассейне Иртыша, жило могущественное племя найманов, происхождение и этническая принадлежность которых до сих пор остаются открытым вопросом[230]. История найманов достоверно известна только с эпохи Чингисхана, т. е. со второй половины XII в.[231]. Вот тут-то и кроется разгадка. В то время когда большинство кочевых племен степной Азии известны историкам с конца X в. или начала XI в., сведения о найманах, самом большом, сильном и культурном народе, действительно появляются в конце XII в.

Народа и культуры без истории не бывает, следовательно, предки найманов были членами какого-то иного этноса, и даже можно определенно утверждать, что это были просто кидани.