В поисках змея (СИ)

Правду говорят, что глаза — это зеркало души. Сейчас я не только увидела все его чувства, на какой-то миг мне показалось, что я сама их почувствовала. Боль от невосполнимой потери. Отчаянье, которое, кажется, никогда не пройдёт. Страх, безумный шальной страх за мою жизнь, который по идеи должен уже был пройти, ведь я выжила, но не проходил. И любовь… я чувствовала её. Так странно, в его эмоциях я увидела отражение своих чувств. Неужели это и есть та самая связь, про которую упоминал леший? Как в сказках — с первого взгляда и до последнего вздоха.

— Прости меня, — на грани слышимости произнёс Лекс, глядя в пустоту, — нужно было сразу всё рассказать. С первого дня быть рядом с тобой, лично охраняя, вместо всех этих предосторожностей.

В моих глазах помутнело, немного размывая и без того странно выглядящее окружающее пространство. Я и не знала, что змеи умеют плакать. Мне тоже очень жаль, Лекс, правда. Но я не знаю, как сейчас всё исправить. Да что там, я уже и про себя мало что знаю. И хоть ты меня не слышишь, знай, я рядом, я обещаю что-нибудь придумать, чтобы хотя бы ещё раз с тобой встретиться. Только не во сне, или что там у нас было, а в реальности. И всё равно, в каком мире это произойдёт. В моём мире, или в твоём подземном, совершенно не имеет значения! Осталось прояснить лишь несколько моментов — давно я не говорила по душам с родителями.

Глава 11

С волками жить, по-волчьи выть,

или немного о полезных знакомствах.

Проснулась я от непередаваемого аромата свежих пирогов. Мама очень часто по воскресеньям готовила завтрак, как она сама называет, в лучших деревенских традициях. В детстве нам всегда это нравилось, со временем превратившись в своеобразный семейный ритуал, делая ожидание выходных ещё более долгожданным. Да и не только в детстве, в более старшем возрасте мне пирожки по выходным не перестали нравиться. Да и теперь, живя отдельно от родителей, периодически тоскую по этой небольшой семейной традиции. Сейчас же остаётся только решить — поваляться ещё немного в дремоте, пока мамуля лично не придёт вытаскивать из объятий Морфея, или же вставать самостоятельно, идти умываться и завтракать?

Стоп! А как я вообще оказалась у родителей?!

Распахнув глаза, я увидела всё тот же дом, в котором вчера и заснула. У печки суетился Митрич, выкладывая пирожки с противня на стол, где лежало подготовленное для них полотенце. В голове тут же пронеслись воспоминания о последних событиях, включая сон с Лексом. Срочно нужно домой, кажется, у меня назрел серьёзный разговор с родителями.

— Доброе утро, Акулина! — раздался звонкий женский голос рядом со мной, и я, подскочив от неожиданности, чуть не скинула с лежанки его обладательницу, которая сидела почти у меня в ногах. — Вижу тебе уже лучше, раз скачешь так!

— Доброе, — немного нервно ответила я девушке, с укором смотрящей на меня не по-человечески яркими зелёными глазами. На вид ей было лет двадцать, максимум двадцать пять. Миловидное личико, которое обрамляли русые мелированные черными прядями волосы, подстриженные под удлиненное каре. От обычной девушки её не отличала даже одежда — джинсы, забранные в замшевые полусапожки на шпильке, расстёгнутая кожаная куртка с чёрным свитером под ней, сумочка клатч в руках. Дополняли образ простой городской жительницы нарощенные ногти под френч и лёгкий дневной макияж. Но цвет глаз выдавал её с потрохами — не бывает такого у людей. И сейчас я почему-то на уровне интуиции понимала — это точно не линзы. — Ты кто?

— Владимира, можно просто — Мира. Приятно познакомиться! — девушка протянула мне руку, ехидно улыбаясь, явно понимая, что мой вопрос был направлен не столько на её имя, сколько на всё остальное. Руку я пожала, ответив ей скептичной улыбкой, в ожидании заломив бровь. — Я твой персональный волкодлак, — рассмеявшись на мою, по всей видимости, слишком громко говорящую мимику, девушка помогла мне встать с кровати. — Ну, или волколак, вурколак, в крайнем случае — вервольф или оборотень. Только чупакаброй не называй никогда, — тон девушки резко стал серьёзным, — голову отгрызу.

— Понятно. — На автомате уверила я собеседницу, ничего на самом деле совершенно не понимая.

Владимира проводила меня к умывальнику, где, поздоровавшись с Митричем, я была вознаграждена полотенцем и мылом, дабы привести себя в порядок.

— Давай девонька, умывайся, завтракать надобно, — причитал Леший, разливая чай по кружкам, — время уже за полдень перевалило. Негоже, чтобы у лешего в доме гости голодными долго были.

— Я у тебя с ночи без маковой росинки сижу, — укорила его Владимира, — мог бы и не ждать, пока Акулина встанет. Гостей можно и по очереди кормить.

— Поговори мне тут ещё! — беззлобно отмахнулся от неё Митрич. — Тебя, бестия, сколько не корми, всё одно — голодная ходишь. Продуктов не напасёшься.

— Да я ем как котёночек! — устраиваясь за столом, девушка осторожно пододвинула пирожки к себе поближе. — И совсем по чуть-чуть! Иначе разнесло бы меня давным-давно. Не наговаривай на меня, Митрич, просто признай, что с возрастом стал скрягой!