В походах и боях

Днем 23 ноября на КП 65-й прибыл командующий войсками фронта. Несколько позже начальник штаба говорил мне: командующий был крайне раздражен - Галанин доложил, будто левофланговые дивизии нашей 65-й армии бездействуют и тем ставят 24-ю армию в тяжелое положение. И. С. Глебов с сердцем ответил, что командарм 24-й не прав: генерал Лиленков и полковник Прохоров честно, в соответствии с планом операции, выполняют задачу.

К. К. Рокоссовский вместе с начальником штаба выехал на левый фланг. Он лично наблюдал бой за Трехостровскую, вызвал к аппарату Галанина и жестко отчитал его за неправдивость.

В тот же день Донской фронт получил указание Ставки: "Галанин действует вяло. Принять меры, чтобы к 24 ноября был в Вертячем".

Трудно на удалении 2 тысяч километров от поля боя определить, может ли данное войсковое объединение быть в такое-то время в такой-то точке. Очевидно, к появлению этой директивы причастны представители Ставки, находившиеся при штабе Донского фронта.

Далее события развернулись удручающе тяжело.

Галанин дал волю нервам и сделал непростительный шаг: на непрорванную оборону противника через боевые порядки 214-й дивизии утром 24 ноября был поспешно введен в бой 16-й танковый корпус. Стиль руководства остался тот же: каждый род войск и оружия действовал сам по себе. Командир танкового корпуса генерал А. Г. Маслов и сам командарм ограничились приказом - сделать проходы для танков в минных полях. Ни один из офицеров корпуса не был на местности, только утром 24-го генерал Н. И. Бирюков увидел танкиста-лейтенанта, подъехавшего на мотоцикле. Комдив сказал: "Давайте задачу решать вместе". Офицер нетерпеливо ответил: "Не знаю, как с вашей пехотой пройти... Мы будем сами рвать на Вертячий". И вот корпус пошел "рвать". Машины двинулись прямо на минные поля. Бирюков бросился навстречу: "Куда? Стой! Куда прете на минное поле?.." Комиссар 776-го полка Сеит Вели Омеров сделал единственно возможное: "Коммунисты в проходах! - крикнул он. - Поднять каски!" И коммунисты встали под огнем, чтобы обозначить проходы. Редкий из них уцелел. Этот акт героического самопожертвования не мог спасти дело. Несколько танков подорвалось, другие прошли вперед и погибли под огнем противотанковых пушек врага. Корпус был выведен из боя. 24-я армия не прошла на Вертячий. Переправы по-прежнему находились в руках противника.

А в это время ударные дивизии 65-й армии, напрягая все силы, двигались с запада и юга к донским переправам. От реки их теперь отделяли 25 - 30 километров голой степи, уже скованной морозом. Путаница оврагов и курганов. Местами один-два пулемета могли надолго задержать наступающую часть. В военном пейзаже появилась новая деталь: чем ближе к Дону, тем больше разбросано по этой голой степи подбитых танков - и немецких, и наших. Покрытые ржавчиной и копотью, они стоят на гребнях высоток не только как немые свидетели отчаянных июньских боев. Снова они вовлечены в упорную схватку - каждый превращен в огневую точку, и выковырять оттуда немецкого пулеметчика, гранатометчика возможно или гранатой, или орудием прямой наводки.

Отходя к переправам, противник оставляет подвижные отряды: автоматчики с танками, противотанковые орудия, кочующие шестиствольные минометы. Нашим частям теперь приходится иметь дело главным образом с остатками 44-й в 384-й немецких дивизий, откатывающихся на грузовиках с севера к центру большой излучины Дона. Характер боев - параллельное преследование разгромленного противника. И у Шехтмана, и у Прохорова, и у В. С. Глебова впереди действуют подвижные отряды. Они очищают балки и высотки от огневых точек, перехватывают пути отступающих немецких частей. Штаб 252-й дивизии 25 ноября доложил: "За день боев захвачено 103 автомашины, 3 самолета, 52 орудия и 32 противотанковые пушки".

В тот же день Прохоров сообщил по телефону: "Имеем трофеи - шестьдесят автомашин и сорок пять орудий разных калибров... Вы спрашиваете про пленных? Немного, десятка три. Но мы сегодня освободили сто шестнадцать красноармейцев из фашистского плена. Глядеть страшно, товарищ командующий!.. Одни скелеты. Раны гниют. Тряпье на них гниет... Будь она проклята, эта "западная цивилизация"! Доложить, каково настроение? Я их кормлю, товарищ командующий, у самого небогато, во откормлю. Это будут самые неистовые бойцы - таково настроение..."

В штабе армии - напряженная работа. Звонил командующий фронтом: "Павел Иванович, Вертячий за вашей армией. Быстрее перегруппировывайтесь". Взять Вертячий - означало запереть кольцо окружения на замок. Кроме того, было ясно, что если не дадим немцам закрепиться на внешнем обводе, то они неизбежно отскочат к среднему сталинградскому обводу (то есть на рубеж Самофаловка Малая Россошка - Западновка - Карповка).