В походах и боях

Полученная задача обязывала нас определить место и роль 9-го отдельного стрелкового корпуса в общей обороне Крыма. Судьба полуострова тесно связана с судьбой Черноморского флота. Следовательно, обязанность сухопутных войск состояла в том, чтобы всемерно способствовать боевым действиям Черноморского флота и его авиации, располагавшейся (до осени 1941 года) на равнинной, северной части полуострова, постараться как можно скорее добиться дружной и согласованной работы с командованием флота. Силами 9-го стрелкового корпуса мы должны были построить рубежи обороны, необходимые для защиты Севастополя с суши. С такими мыслями я и явился к командующему флотом. Отношения сразу наладились хорошие. Военный совет Черноморского флота заслушал мой доклад о боевых порядках сухопутных войск при противодесантной обороне побережья, рассмотрел построение системы огня артиллерии стрелковых дивизий и ее взаимодействие с корабельной и береговой артиллерией и т. п. Мы также представили наш план строительства оборонительного рубежа — внешнего укрепленного пояса — по высотам со стороны Симферополя, чтобы прикрыть Севастополь с суши, если противнику удастся высадить десант. Этот рубеж, включавший две линии траншей полевого типа, был в течение июля построен при огромной помощи местного населения. Вице-адмирал Ф. С. Октябрьский, помню, сам предложил нам морские мины для установки на сухопутных рубежах. В помощь войскам было выделено шесть артиллерийских батарей. На рубежах появились орудия, снятые с ремонтирующихся кораблей. Были созданы артиллерийские группы поддержки сухопутных войск с моря (сюда входили линкор «Парижская коммуна», крейсеры «Красный Крым», «Красный Кавказ» и некоторые эсминцы). В Утлюкский залив вошли канонерские лодки Азовской военной флотилии, для поддержки войск на Арабатской стрелке высадился отряд морской пехоты. Сотрудничество налаживалось. То, что мы успели сделать, помогло затем в трудной борьбе на Перекопском валу и Ишуньских позициях.

Однажды в конце июня 1941 года, при переговорах с Москвой, маршал Б. М. Шапошников мне говорил: «Вы понимаете, голубчик мой, что успех немецкого десанта в Крыму до крайности обострил бы положение не только на Южном фронте. Из Крыма один шаг на Тамань и к кавказской нефти. Принимайте все меры противодесантной защиты как на берегу, так и внутри Крыма. Как у вас отношения с Октябрьским?» Я ответил, что лучших отношений желать не нужно, и доложил о том, что делается: обе стрелковые дивизии укрепляют оборону побережья, 156-я несет охрану его юго-восточной части, от Керчи до Севастополя, а 106-я — на юго-западе, включая Евпаторийское побережье. Против воздушных десантов мы выставили 33 истребительных батальона, созданных с активной помощью пограничных войск. В основном они из местных жителей, ядро составилось из коммунистов и комсомольцев. Эти батальоны контролируют железную дорогу Армянск — Феодосия и районы, удобные для посадки самолетов.

О перешейках, соединяющих Крым с материком, разговор тогда не шел. Да и не мог он в то время идти. Армии Южного фронта вели бои еще западнее Кишинева, и при наших весьма ограниченных средствах и полной неподготовленности Крыма как театра военных действий было бы непростительно распылять силы для решения задачи, являвшейся в июне второстепенной Только в середине июля обстановка заставила меня заняться перешейками. Тогда для этого были и реальные возможности и действительная нужда.

Таким образом, в течение первого месяца войны части и соединения всех родов и видов войск вместе с населением Крыма довольно успешно укрепляли полуостров. Сухопутные войска рыли, строили поты, дзоты, учились отражать десанты, а флот, помогая им совершенствовать оборону побережья, силами своей авиации наносил удары по Констанце, Плоешти и Черноводскому мосту через Дунай. Кроме того, с первых дней войны были высланы в активный поиск подводные лодки на позиции у Босфора, Варны и Констанцы — в ожидании входа в Черное море сил извне. В конце июня наши корабли совершили набеговую операцию в районе Констанцы.

В своих воспоминаниях, опубликованных «Военно-историческим журналом» в 1968 году, вице-адмирал И. Д. Елисеев справедливо подчеркнул: «Уместно заметить, что на Черноморском театре военных действий враг не решился высаживать десанты, так как опасался сил нашего флота, и в частности кораблей эскадры».

Адмирал флота Советского Союза И. С. Исаков писал мне по этому поводу: «У немцев не было реальных возможностей для высадки (тоннаж, прикрытие, поддержка с моря), даже если бы они смогли выделить в десант 2–3 дивизии… Но, как видно, все были заражены психозом десанта, причем морского. Такие настроения должен был первым ликвидировать ЧФ».