В походах и боях

Примерно в 100 километрах от Волги Дон делает петлю, выгибающуюся на север. Это так называемая малая излучина. Затем река круто поворачивает на юг, образуя большую, обращенную на восток дугу, на которой находятся крупные населенные пункты Вертячий, Песковатка, Калач с переправами через Дон. Наша армия занимала 80-километровую полосу обороны (Клетская — Трехостровская) на малой излучине. Левый сосед — 24-я армия генерала И. В. Галанина оборонялась в районе Паньшино — Гниловская на расстоянии 20 километров от Вертячего. Таким образом, весь этот участок фронта потенциально угрожал коммуникациям вражеской группировки, увязшей под Сталинградом, и гитлеровцы не пожалели лучших соединений, чтобы обезопасить себя здесь от возможных ударов. По всей малой излучине Дона они поставили в оборону только немецкие части, в том числе против нашей армии находились испытанные в боях немецкие дивизии — 44, 376 и 384-я. Лишь правому нашему флангу противостояли румынские части 1-й кавалерийской и 15-й пехотной дивизий. Дальше, в среднем течении Дона, где стоял наш правый сосед — 21-я армия генерала И. М. Чистякова, — оборону держали исключительно румынские соединения. Полковник Глебов справедливо видел в этом слабость оперативного построения всей вражеской группировки. Само немецкое командование, должно быть, не очень верило в боеспособность своих союзников. В результате вылазок с клетского плацдарма наша разведка установила, что противник держит в тылах за румынскими частями немецкие подразделения.

4-я танковая армия имела в своем составе девять дивизий. Среди них — 40-я гвардейская, 4-я гвардейская, 27-я гвардейская, знаменитая в истории нашей Родины 24-я Железная Самаро-Ульяновская дивизия, которую теперь водил в бои один из замечательных командиров — Федор Александрович Прохоров, представитель старого в русской армии и тем не менее вечно прекрасного типа командира командира-отца.

…Начальник штаба, продолжая свой доклад, называл одну стрелковую дивизию за другой. Я не выдержал и перебил его:

— Позвольте, а где же танковые соединения?

— Армия имеет четыре танка, — ответил Глебов.

— Должно быть, потому наша армия и называется четвертой танковой? — в порядке шутки спросил я.

— Да, — принял шутку начальник штаба, — четыре танка и те на охране КП… словом, «четырехтанковая» армия!

Докладывая ночью К. К. Рокоссовскому о вступлении в командование, я рассказал и эту историю. Он рассмеялся: «На воине всякое бывает. Очевидно, армия получит новое наименование». Так и произошло. После доклада фронта в Ставку 4-я танковая была переименована в 65-ю общевойсковую армию.

С этих дней и ведет свою летопись наша славная шестьдесят пятая. От Волги до Одера пролег ее боевой путь, 27 раз ей салютовала Москва. Однако сейчас нам нужно бросить взгляд назад и отдать дань уважения тем товарищам, кто в самые отчаянные дни закладывал основы ее боевых традиций и ее организации. В начале 1942 года на Волге формировалась 28-я резервная армия. Она предназначалась для Калининского фронта и уже направила оперативную группу в Калинин для приема частей, как вдруг все поломалось: управлению армии на ходу дали несколько дивизий из Резерва Ставки и срочно двинули на юг, в Старобельск, для участия в наступлении Юго-Западного фронта на Харьков. Операция прошла неудачно, наши войска оказались в тяжелом положении. К счастью для 28-й армии, она действовала на северном крыле, нанося вспомогательный удар, успешно наступала два дня, вышла на железную дорогу Белгород — Харьков и здесь получила приказ немедленно вернуться в прежнее исходное положение. В июле, когда танковым тараном противника Юго-Западный фронт был расколот, 28-я армия, ведя упорные бои, отходила на правом крыле фронта к Дону и заняла оборону у станицы Вешенской. В это время штабу было приказано передать войска соседним соединениям и отправиться к Дону формировать 4-ю танковую армию. Командующим был назначен генерал-майор В. Д. Крюченкин.